– Ты же сам знаешь, если я начну ремесло, то всё… Не будет посвящения в воины. Я тогда уже навсегда… – начал было совсем по-детски лепетать Зоргар, но, не договорив, оборвал сам себя, пытаясь сохранить остатки достоинства.
Вечерело, в центре стана началось оживление. Зоргар отложил точило и наконечник, взял саморучно изготовленный костыль и поднялся. Затем, подумав немного, отбросил костыль и, стараясь не кривиться от боли, захромал к остальным.
– Конечно, лучше в набег, – услышал он сзади голос Туркия и обернулся.
Его бывший напарник по охоте и учёбе догонял его в компании Таргана и ещё двух, уже совсем взрослых, воинов. Следом за ними, в небольшом отдалении, шёл кузнец.
Зоргар поймал на себе взгляд Туркия, но, прежде чем успел кивнуть ему в знак приветствия, тот уже отвёл глаза.
– Мустанги лучше, – возразил один из взрослых, не замечая Зоргара. – В Китчапаре скоро большой курултай, и базар тоже будет.
Они прошли мимо.
– Привет, Зоргар, – поприветствовал его Газур. – Уже без костыля? Хорошо.
– Привет, Газур, – неохотно откликнулся Зоргар.
Некоторое время они шли молча. Наконец юноша не выдержал:
– Скажи, почему ты стал кузнецом?
– А кем надо было? Шаманом? – усмехнулся кузнец.
– Почему не воином? – не принял игру Зоргар, выразительно проводя взглядом по фигуре спутника.
Газур повернул к нему голову, повёл могучими плечами и неожиданно просто ответил:
– Глаза.
– Что? – не понял Зоргар.
– Я вижу плохо.
У тотемного столба уже собралось почти всё племя. В первых рядах расположились воины, за ними сидели, как обычно, женщины и ремесленники. На самом деле в племени, в случае нужды, воевали все, включая детей. Однако большинство женщин и безо всякой необходимости принимали участие и в набегах, и в охоте. Тем не менее, за редким исключением, они все были меньше и слабее среднего воина-мужчины, так что никому не казалось странным то, что они сидят дальше. В самых последних рядах находились дети, старики и калеки. Там же, до сих пор, было место и Зоргара.
Газур прошёл вперёд, оглянулся на своего нового помощника и уселся сразу позади воинов. Зоргар не последовал за ним. Он просто не смог. Если члены племени, а возможно, даже сам вождь, уже определили для него роль, то он ещё не мог признать, что то, для чего он жил и к чему готовился всю свою, пусть и недолгую, жизнь, для него больше не существует. Пройти сейчас к группе ремесленников и сесть с ними означало признать то, что он калека. Разумеется, его мнение на этот счёт никого не интересовало, но он просто не мог. Он всё ещё надеялся, что его колено заживёт, пусть и не совсем, но достаточно для того, чтобы он мог бегать и участвовать в охотах и боях. Ему казалось, что если он откажется принимать на себя роль ремесленника, то шанс ещё будет, а если сам признает себя не воином, то тогда всё уже будет потеряно.
Он поискал глазами, на что бы