– Должны же где-то будущие налоговые инспекторы открывать в себе талант и вкус к профессии. Шучу, извините, для вас это, похоже, серьезно. Да, простенькое деление по территориальному признаку дает повод обирать и грабить, – кивнул разумный больной.
Я не успела прицепиться к словам о сборщиках налогов.
– Поля, – возопила Настасья, – отстань от него. – Покорми лучше.
Мальчик начал отказываться, но я ослушаться врача не посмела. Он ел пельмени из вежливости, тяжело глотая. По вискам змеились струйки пота, пальцы подрагивали. Я его жалела – неизвестно, что труднее, голодать или есть насильно. Настасья согласно качала растрепанной головой, будто давиться пищей вменялось ему в обязанность и способствовало выздоровлению. Я снова положилась на ее профессионализм. А подозрение о банальной наркотической ломке оставила при себе.
Поев, мальчишка порозовел и, вроде, дышать стал глубже, но тише. Забеспокоился:
– У вас есть телефон? Можно вызвать такси? Мне бы исчезнуть незаметно. Хотя так вряд ли получится.
Последняя фраза легко переводилась: у него не хватало денег на мотор по вызову. И боялся он до умопомрачения, это тоже было очевидно. Незадолго до его появления мы с Настасьей отчитались друг перед другом во временной неплатежеспособности, поэтому даже вскладчину не могли обеспечить юноше поездку в автомобиле с шофером. Все шло к тому, что мне придется раздобывать для него средства попрошайничеством. Настасья мазнула взглядом по моей кислой физиономии и решительно поднялась:
– Тебе противопоказан запах бензина. Наоборот, показана прогулка по свежему воздуху в сопровождении доктора. Я доведу тебя под ручку до метро и уверюсь, что не возникла нужда в скорой. Поль, выгляни с балкона, омоновцы убрались?
Я с интересом понаблюдала, как они, родимые, грузилась в микроавтобус. Субъектов в наручниках с собой не тащили. Заверила желающих тронуться в путь:
– Отход свободен.
Парень принялся горячо благодарить нас с Настасьей. Она посоветовала ему не расходовать энергию:
– Ты съел недостаточно много пельменей для болтовни.
– Кроме вас никто не открыл бы дверь. Вы не от мира сего, вы замечательные, – захлебнулся он.
– Спасибо, конечно, но ты преувеличиваешь жестокость мира, – усмехнулась моя подруга. – Идем, иначе я вынуждена буду взять тебя не под руку, а за шкирняк.
– За шкирку, – машинально поправил он.
Прощание невыносимо затягивалось, но мы еще обменялись пожеланиями здоровья и удачи.
Через час Настасья позвонила и сообщила, что ее пациент бодро скрылся в подземке и был таков, а сама она уже в норме. Я выразила бурную радость по последнему поводу, обозвала врачевание крестом и спросила:
– Настя, есть на свете врачи, способные пройти мимо умирающего?
– Поля,