Спектакль длился еще пару часов, и когда он закончился, зал оглушили аплодисменты. Все встали со своих мест, и актеры спектакля под наши овации и музыку попрощались со зрителями. За всей этой суетой я не заметила, что люди стали покидать театральный зал. Надюша дотронулась до моей руки и восхищенно сказала.
– Это лучший день в моей жизни, Софушка.
Мне запомнился блеск в ее счастливых глазах и я с удовольствием разделяла этот бесценный опыт с ней и другими девочками. Затем все мы пошли на улицу, где нас ожидали экипажи, чтобы отвезти обратно в приют. У гардероба образовалась огромная очередь в ожидании своей верхней одежды, и мы стояли в центре этой шумной толпы, окруженные блеском дорогих украшений и ароматом цветов и парфюма. Внезапно моей ладони коснулись, и я обернулась, увидев перед собой того юношу, что сидел в первом ряду. Он как будто случайно дотронулся до меня скользнув по мне взглядом, а я была совершенно обескуражена. От этого жеста у меня по позвоночнику побежали мурашки.
По дороге в приют я смотрела на свою ладонь, на которой, казалось, сохранилась частичка его души, думала об этой прекрасной паре и представляла, как была бы счастлива, окажись я на месте той юной леди. По прибытии в приют мы сразу же отправились в свою комнату и с волнением обсуждали спектакль до глубокой ночи.
Следующий год был наполнен тоской по таинственному юноше из театра. Я жаждала вновь встретить его и любоваться его прекрасным ликом. Но время шло, а он не появлялся, и постепенно моя детская увлеченность угасла, уступив место страстной любви к чтению.
Я читала запоем, иногда даже ночью просыпалась, садилась на подоконник и при слабом лунном свете продолжала читать, напрягая зрение в попытках одолеть еще несколько страниц. Утром, измученная холодом и недосыпом, я вскакивала с кровати и бежала умываться, долго протирая глаза, чтобы окончательно прогнать сон. После завтрака мы отправлялись на учебу, и все начиналось заново.
Летом мы гуляли по Невскому проспекту с Агнией, подолгу задерживаясь на набережной. Наши взоры приковывали многочисленные суда, стоявшие на якоре в порту. Роскошно одетые господа сходили по трапам и восторгались красотами Петербурга. Дамы щеголяли в легких платьях, а их головы украшали изысканные шляпки. В глубине души мы завидовали им и обсуждали их наряды, за что Агния неизменно отчитывала нас, требуя вести себя пристойно.
Весной мы облачались в пальто и отправлялись в парк, чтобы вдоволь порезвиться и собрать красивую листву и желуди. Весна всегда была прекрасным временем года, но в ней скрывалась и какая-то тоска. Зима в Петербурге была суровая и безжалостная, не щадившая никого. Мы часто болели, и из-за нехватки лекарств большинство