– Марк, – проговорила она уже спокойно и тихо. – Мы дружим с тобой много лет. Все это время мы с тобой бок о бок работали, гуляли по клубам, развлекались. Я наблюдала за твоими интрижками, одобряла твоих бесконечных подружек. Сама встречалась и расставалась. По сути, единственное, что у нас было постоянного – это мы сами. Мы друг у друга. Мы берегли наши отношения, защищали и поддерживали друг друга, мы всегда сохраняли баланс дружбы в отношениях. Но ты нарушил его, когда первый раз прикоснулся ко мне не как друг! Это сделал ты, а не я! И я поддалась порыву, разрушая границы, которые мы выставили сами себе. Я доверилась тебе, думала, что ты знаешь, что делаешь, что ты осознанно идешь на это. Ведь ты же должен был понимать, что я не одна из твоих девиц на ночь. Но ты поступил со мной ровно так же, как поступал с ними. Ты предал меня, струсил, сбежал, оставив мне вот это! – она с мазохистским удовольствием достала из сумочки аккуратно сложенную записку.
Марк нервно взъерошил волосы и, засучив руки в карманы, смотрел куда-то в пол, полуотвернувшись от нее.
Она глухо прочитала содержимое записки:
– «Ты права, мы не должны были. Давай забудем. Ты сможешь? Я смогу. Ради нашей дружбы. Твой друг Марк». Забыть что, Марк? Забыть то, что стало лучшим и у меня, и у тебя? Как забыть, если просто изменилось все? Так как было, больше не будет! Невозможно просто все стереть, перемотать обратно. Это же абсурд, ты что, не понимаешь этого? – она устала от долгой тирады, и на минуту замолчала. Горло сдавило, к глазам подступили непрошеные слезы. Она понимала, что должна закончить, должна сказать то, что планировала, и от этого становилось невыносимо горько. Она искала в нем хоть что-то, что дало бы ей надежду, повод передумать. Но он тоже молчал, не смотря на нее. Губы его были сжаты в тонкую линию, на скулах играли желваки.
– Марк, прости, я уже сама себя не понимаю. Ведь ты не должен мне ничего! Ты не обязан чувствовать то, чего не чувствуешь, или делать то, чего не хочешь. Ты такой, какой ты был и есть, и ничего нового и неожиданного в твоих поступках для меня нет. Но и я не обязана тебе ничем. И я не могу больше с тобой дружить, Марк! – она опять перешла почти на крик, и из глаз все-таки полились еле сдерживаемые слезы. – Я не могу больше быть тебе другом! – она глубоко вдохнула. – Потому что я люблю тебя!
Марк вздрогнул от ее слов и взглянул на нее растерянно. Повисла минутная тишина.
– Мне даже кажется, я всегда любила тебя, – тихо добавила она.
– Крис, я…
– Нет, стой, – вскрикнула она, останавливая его взмахом руки. – Только не надо ничего говорить, пожалуйста!! Я подозреваю, что ты скажешь, но ты точно не скажешь единственного, что мне нужно, а другие слова только сделают мне больнее! Поэтому, пожалуйста, молчи! Дай мне закончить, – обреченно добавила она.
Она знала, что все будет именно так. Конечно, планируя этот разговор, она представляла себе, как он вдруг прерывает ее, притягивает к себе, целует губы, глаза, осушая слезы, говорит, что тоже любит ее. Но все происходит именно так,