– Не буду… Пить не буду! Пей сам! – в долгие и тревожные ночные часы мне позволено обращаться к Командору на «ты» как к другу. Так требует Он… Он – элегантный, прекрасный, неотразимый! А я при нем – Лепореллой… Пансой несчастным – при вероломном Кихоте! При оскалившемся Йорике ржавым бубенчиком состою я! Увы мне, бедному!.. Он же ничего не вспомнит потом!.. Ни черта! А без пяти шесть, к подъему, придет Додик Арабескович!.. О, боги! Он уже даже не допытывается, и ему уже не докладывают, – все и так все знают… Моему лому давно уже отведено отдельное почетное место в красном уголке!..
– Пей… – Каменный Гость кладет свою тяжелую руку мне на плечо. – За нее!
– О, Донна Анна! – я пододвигаю к себе чистый лист бумаги и ручку, которые, в дальнейшем, так и лежат без дела.
– Какая Анна?.. – майор морщится. – Рита! Ты же знаешь, ее Ритой зовут…
– За Риту! – я беру котелок, задерживаю дыхание и делаю большой глоток. Градусов шестьдесят в ней есть. С лишком. То есть, двадцать из них совершенно свободно можно было бы… И закусывать нечем! Но, вроде, прижилась…
– За Риту… – майор отпивает следом за мной. – Так о чем я рассказывал в прошлый раз?..
– Как на санях чуть было не расшиблись… – обманчивое тепло растекается по усталому телу.
– Под Новый Год-то?..
– Угу… На ВДНХа… Только тогда ее Викторией звали! Я эту историю за полтора года назубок выучил! Она еще в шубке беленькой была. И духи… Духи…
– Вечно ты забываешь! «Ша нуар»… А историю эту я тебе, может, еще раз сто расскажу, – нравится она мне! – Майор тяжело вздыхает, затем закрывает лицо руками и некоторое время сидит в золотом свете полной луны совершенно неподвижно…
…Мне жаль майора! Он вспомнил свой предыдущий рассказ… Он мог бы – поставь сейчас перед ним первый попавшийся командующий такую задачу – вспомнить и абсолютно все, что рассказывал прежде! Но – только ночью!.. Т-с-с! Страшная военная тайна!.. Ночью ко мне приходит совсем другой человек!.. Совсем! То есть, совершенно не похожий на майора первого и ничего общего, казалось бы, с ним не имеющий! Но, т-с-с!.. Затем – будто кто ластиком проходится по его памяти! И так – до следующего раза, пока не случится ему крепко выпить где-нибудь в одном месте, хорошо добавить после в другом, – тогда берет он с собой свой вечный котелок, наполненный до краев самогонкой, которою запасается