– Ну да, кого же еще, – улыбнулся папа. – Впрочем, не исключаю, что и пару–тройку соседей. – Я чуть с кровати не свалился, когда ты закричала, а мама вообще, наверное, до потолка подпрыгнула. Никогда не видел, чтоб она так быстро бегала спросонья, как сегодня ночью к тебе в комнату.
Лис смотрела на папу, надеясь, что выражение ее лица не передает того ужаса, который рос внутри нее. Она облизала вмиг высохшие губы и осторожно спросила:
– А что было потом? Я что-то плохо помню.
– Ну, потом мы взяли тебя спать к себе, конечно, ты была просто не в себе – кричала, плакала, мы очень долго не могли тебя успокоить.
На самом деле Лис это помнила. Помнила бесконечные вопросы («Милая, что случилось, что с тобой, скажи нам»), помнила расширенные от ужаса глаза мамы, когда она влетела к ней в комнату, папу с бледными лицом и всклокоченными волосами и свой голос, точнее, свой крик, который никак не останавливался. Она кричала и кричала и никак не могла перестать, даже когда папа уже взял ее на руки и отнес в их спальню, когда они оба легли с ней рядом и обняли ее, когда мама принесла ей теплого чая с медом, а папа включил свет, телевизор и открыл окно, чтобы впустить прохладного воздуха. Она замолчала, лишь когда мама начала петь ей колыбельную – ту самую, из детства, от которой ей так легко уснулось накануне. Она замолчала, уткнулась лицом в папину футболку, крепко схватила его за руку и так лежала, вдыхая запах его одеколона, пока не уснула. Но, кажется, ее ужас так и не ушел. Все то время, что она спала, ужас сковывал ее, наполнял каждую клеточку ее тела, поэтому, когда она проснулась, первое, что она ощутила, был ужас.
– Ты в порядке, моя хорошая? – папа обеспокоенно смотрел на нее.
– Да, все нормально, – выдавила из себя Лиса.
Они спустились завтракать, мама приготовила кашу и бутерброды, она тоже не сводила настороженного взгляда с дочери, но не спешила приставать с расспросами. Завтрак в основном прошел в тишине, хотя родители и пытались вести непринужденный разговор. Под конец мама не выдержала и спросила:
– Лис, ну что же тебе все-такие приснилось? Что тебя так испугало?
Лис уткнулась в свою тарелку с кашей, не зная, что ответить, но тут вмешался папа:
– Да ну их, эти кошмары! Не надо вспоминать. Чем дольше про это говорить, тем дольше будешь помнить. А надо наоборот постараться забыть и не вспоминать.
– Ну не знаю, – не согласилась мама. – Если что-то очень сильно тебя пугает или беспокоит, мне кажется, наоборот, нужно с этим разобраться, вытащить на свет и понять, в чем дело.
Лиса напряженно слушала их, потом вдруг резко подняла голову и спросила:
– Мама, почему ты ушла от меня ночью?
Мама замолчала и посмотрела на нее виновато.
– Лис, милая, прости, пожалуйста. Мне так неудобно было спать вдвоем, все-таки у тебя односпальная кровать. У меня затекло все тело, никак нельзя было даже лечь на спину. Я посмотрела, что ты уже крепко уснула, и решила пойти спать к себе, потому что боялась, что не смогу уснуть в такой неудобной позе. Ну кто