Кровные связи имеют свои пределы и вряд ли когда-нибудь имели сколько-нибудь заметную силу далеко за пределами довольно ограниченного семейного круга. В этом смысле язычество лишь осмысливало, обожествляя, силу родства как чего-то раз и навсегда данного и не подлежащего сомнению. Кто бы спорил? Для объединения больших территорий понадобилось нечто большее, нежели семейная мифология.
«Чтобы объединить под своей эгидой большие территории с неоднородным населением, религия должна соответствовать еще двум критериям. Во-первых, она должна предлагать универсальный сверхчеловеческий порядок, истинный для всех и всегда. Во-вторых, она должна стремиться сообщить свои истины каждому. Иными словами, объединяющая религия должна быть универсальной и миссионерской»26.
Не могу представить, чтобы доблестные викинги, разграбив очередную деревню, смогли вкрадчивыми рассказами об Одине убедить её жителей в необходимости поддержания такого порядка и впредь. Мала вероятность и того, чтобы мифы древней Греции впечатлили финикийцев, мидийцев, египтян или какие-то иные народы за пределами самой Греции настолько, чтобы те решили забросить собственные. Да что уж говорить, если сами греки не смогли создать единого государства, оставаясь до полного подчинения Риму чередой разобщенных полисов.
Можно сказать, что язычество было не только семейной, но и уж, что греха таить, региональной мифологией. При всем своем разнообразии языческие мифологии не блистали ни универсальностью, ни миссионерским заделом. Простите, но если кому-то и интересны ваши семейные дрязги, то вряд ли кто-то извне захочет брать их себе образцом для подражания.
Кроме того, важной особенностью всех без исключения богов языческих пантеонов было пренебрежительное отношение к людям. Боги намного больше интересовались собой нежели жизнью простых смертных. Чего ж удивляться: они же боги! Не боги созданы для людей, а люди должны поклоняться им.
Единственный возможный порядок взаимодействия с языческими богами подразумевал по возможности богатые подношение. Только жирные дары в виде жертвенного животного или нечто подобное на соответствующий алтарь могли отвлечь небожителей от своих семейных дел. Никаким иным способом человек не мог повлиять на беспристрастный ход событий, подвластный тому или иному божку.
Судя по всему, только такой порядок взаимодействия слабых с сильными был приемлем и понятен в эпоху политеизма. Как переговоры между правителями по любому мало-мальски важному вопроса начинались после оценки поднесенных даров, так и подача петиций и жалоб местному правителю также сопровождалась подарками.
Удивительно, насколько глубоко такой порядок проник в наше сознание, если даже сейчас, по истечении