Он продел фалинь в кольцо на пристани, вскарабкался по откосу в свою нору и через некоторое время появился снова, пошатываясь под тяжестью толстой плетеной корзины.
– Сунь ее себе в ноги, – сказал он, передав корзину Кроту.
Потом отвязал фалинь и снова взялся за весла.
– Что там? – спросил Крот, ерзая от любопытства.
– Холодный цыпленок, – начал перечислять Крыс. – Холодный язык, холодная говядина, маринованные корнишоны, салат по-французски, кресс-салаты и пироги в горшочках, имбирное пиво, лимоны, вода…
– Ой, хватит, хватит! – в восторге закричал Крот. – Куда нам так много?
– Ты вправду думаешь, что это много? – серьезно спросил Крыс. – Но я всегда беру с собой столько еды в небольшие вылазки, а мне говорят, что я скупердяй и слишком мелочусь.
Крот не слушал. Поглощенный новой жизнью, в которую он вступал, опьяненный блеском, рябью, запахами, звуками и солнечным светом, он опустил лапу в воду и видел долгие сны наяву. Водяной Крыс, будучи добрым малым, без передышки греб вперед, не тревожа спутника разговорами.
– Мне ужасно нравится твоя одежда, старина, – заметил он спустя полчаса. – Когда-нибудь я и сам куплю черный бархатный смокинг, как только смогу себе это позволить.
– Прошу прощения, – сказал Крот, с усилием вырвавшись из грез. – Ты, наверное, считаешь меня грубияном, но для меня здесь все в диковинку. Так вот она какая, река!
– Не просто река, а Река с большой буквы, – поправил Крыс.
– И ты действительно на ней живешь? Как здорово!
– На ней, и в ней, и рядом с ней, – сказал Крыс. – Для меня она и брат, и сестра, и тетушки, и компания, и еда, и питье, и (естественно) прачка. Река – мой мир, и мне не нужно никакого другого. То, чего здесь нет, не стоит того, чтобы это иметь, а то, чего не узна́ешь на реке, не стоит и знать. Да! Сколько времени мы провели вместе с рекой! Зимой и летом, весной и осенью в ней всегда есть что-то веселое и волнующее. Когда в феврале начинается наводнение, мои погреба до краев наполняются напитками, которые мне не подходят, и коричневый поток течет мимо окна моей спальни. А потом вода спадает, обнажая ил, пахнущий сливовым пирогом, протоки забиваются камышом и водорослями, и я брожу по большей части русла, не замочив ног, и нахожу свежую еду и вещи, которые неосторожные люди роняют с лодок.
– А тебе не бывает временами скучновато? – отважился спросить Крот. – Только ты и река, и больше не с кем перекинуться словом?
– Больше не с кем… Ладно, я не должен судить тебя слишком строго, – снисходительно сказал Крыс. – Ты здесь новичок и, конечно, не понимаешь. Сейчас на берегу живет столько народу, что многие вообще переселяются в другие места. О нет, теперь совсем не то, что раньше. Выдры, зимородки, поганки, куропатки – все они день напролет толкутся рядом и вечно ожидают, что ты что-нибудь для них сделаешь, как будто у тебя нет собственных дел!
– А что вон там? – спросил Крот, махнув лапой в сторону леса, темным пятном обрамляющего заливные