На Ферра посматривали искоса, с интересом. Всё чаще и чаще жрец ловил жадные взгляды, понимал, что оттягивать выступление долго не сможет. Если бы только в зал вошёл колдун со своим псом, если бы понять, что Эйдре уже вернулась… Но мерга-то как раз среди толпы он не находил, а такого детину упустить из виду никак не сумеешь, даже коль постараешься. Зато появился сам староста, подошёл и со всей вежливостью намекнул, что время нонче дюже подходит для музыки и баллад.
Ферр обещал привести спутницу, встал и неспешно побрёл наверх, – благо, зал заполнился настолько, что его медлительности никто не удивился. Пару раз жрец запнулся о столы и ноги, потратил несколько минут на извинения за неуклюжесть, но на пустой лестнице старательно изображаемой неловкости места уже не нашлось, и пришлось идти в комнату быстрее.
Он обнаружил Эйдре на кровати. Чародейка лежала, прикрыв глаза рукой, но, когда он захлопнул дверь, села и устало улыбнулась. Слежка за мергом вымотала её настолько, что Эйдре и окно, заранее оставленное распахнутым для возвращения, закрывать не стала, несмотря на прохладу ночи.
– Нас ждут. Сможешь играть?
– Конечно. Пока расскажу, что узнала, как раз отдохну.
Мерг вышел из таверны и сразу же приказал псу искать. А после побродил кругами у домов и ушёл к камню в поле. Там долго что-то высматривал, изучал, а Эйдре успела получше понять чары того места. Оно и впрямь оказалось сродни тропе, но совсем маленькое; порог, где миры сходятся плотнее обычного. Удивительного в том чародейка не нашла, уверяла, что такого немало по всему Ирду, опасность оно несёт разве что в Сайм и Бъёл, когда границы зыбки, но никак не в пору Модра. И всё же Эйдре тревожил плач ветров, страх природы, а ещё более, – то, что там околачивался мерг.
Колдун у камня бродил долго, осматривался, ругался. Затем кликнул пса, дошёл до леса на другом конце поля, стоял и слушал, хмуро озирался. Зверь его напрягся тогда больше прежнего, вздыбил шерсть, прижал уши. Эйдре решила, что его, как и всю природу вокруг, пугает неведомое чуждое присутствие. У лесных троп стало особенно жутко, даже ей, в чаще слышались скрипы и шорохи, от которых добра искать не стоило. Чародейка сама забоялась, призналась, что хотелось сбежать, улететь прочь, лишь бы не слышать ветров да не видеть мглы за опушкой.
– Это не обычный хищник, Ферр, и уж точно никакой не волк, – серьёзно заверила она. – Нет в Ирде живого существа, способного вызвать страх сэйда, от глубин морей до пиков гор нет. Я бы решила, что колдун с Мергом чего удумал злого натворить, но силу-то я чувствую нашу.
– А в верхнем мире есть что-то, способное напугать твой народ?
– Наваждение скрывает многое. – Эйдре нахмурилась, сцепила крепко пальцы. – Кошмары и мороки, тени и чудовищ. У нашего дома спокойно оттого, что мужчины семьи порождения туманов гоняют и бьют. Но никогда я не слыхала, чтобы кто-то выбирался в Ирд. Без наваждения они бессильны, оно питает, подкрепляет чары и плоть.
– Они