(Только сейчас, много лет спустя, читая научные планы покойного Алексея Ивановича, я понял, почему он так спешил, что он думал найти наверху, а я ругал его за «ненужную» быстроту. Но мы оба не дошли до вершины, он до своей, а я, может быть, до своей. Были подступы, подступы…)
– Едрена лось! – опять кричал Сашка и хлестал кнутом. – Едрена лось…
Телега опрокидывается, наконец, но не в воде, слава богу, и мы под ней с вещами. Выбрались, поставили на колеса. Не пострадали.
Хуже, когда лошадь с горки вдруг понеслась.
– Прыгай! – завопил Сашка, и мы спрыгнули в разные стороны.
Лошадь остановилась внизу, и мы принялись собирать разбросанные пожитки.
– Не ездовая, сволочь, верховая лошадь, – пояснил, матерясь, Сашка. – Вот потому.
Честное слово, никогда до этого и после вот такое подряд, всё подряд, то, что было, мне не приходилось переживать.
Плывем с Кунашира на грузо-пассажирском «505-веселом» пароходе на материк.
Я-то думал, военные годы с «эшелонными картинками» остались в прошлом.
В прошлом… Сверху донизу пароход забит мешками и ящиками. Плачущие дети с мамашами в ватниках, солдаты, гармонный визг, пьяные девки, матросы, которым не хватает только пулеметных лент крест-накрест на груди, рыбаки в болотных сапогах, лейтенанты одинокие и бродячие команды без старшин.
Здесь нет «классов», все живут в твиндеках (верхнем трюме) и на палубах. На трюмах, где лежат вповалку люди и чемоданы, пьют спирт, закусывая кетой и горбушей. Эти народ бродячий – рыбаки и рыбообработчики едут на Сахалин, где (по слухам) еще ловится рыба.
В общем, наше долгое, в четыре с половиной месяца, путешествие кончается.
(Алексей Иванович Шретер потом, до своей кончины, был главным научным сотрудником ВИЛАРа, Мишу Пименова я встретил на митинге на Манежной и еще раз однажды в метро, на бегу, он работал в университете, был он не темноволосый, а совсем седой. Нашего студента Сашу (только он был уже не студент, конечно) и Нину встретил в ЦДЛ, они пришли в кино, они поженились.
Я всех помню. Нам тогда вместе было хорошо.)
10/III – 2015 г.
Туркмения
Туркмения встретила нас дождем. Дождик шел мелкий, как в Москве. Стояли лужи в Красноводске, пыльном, песчаном городе с белыми облупленными домами. Унылый, грязноватый город под туркменским солнцем. Город, памятный многим еще с войны.
Едем с начальником отряда Сашей в автобусе. Вертится в голове песенка их экспедиции. Никак не отвяжется:
Не зовите – мы вас не услышим.
Не ищите – вам нас не найти.
Если б не поносы, дерматиты,
Мы б давно до Африки дошли…
Напротив нас в автобусе туркмен в платке, в чалме, очень похожий на кинобасмача. Но вместо халата – брезентовая у него куртка буровика.
А у сидящего рядом с нами старика лицо, словно засохшая глина с глубокими красивыми морщинами.
Вокруг туркменки в разноцветных платьях кормят грудных