Вот вечно мой бывший муж появляется не вовремя. Он разговаривает с Люсей от силы раз в месяц, но всегда пытается настроить дочь против меня. Пока я приучала ее к здоровому питанию – он посылал Люсе деньги и подстрекал к покупке за моей спиной чипсов и сухариков. Когда я внушала Люсе, что нужно ложиться спать до двенадцати, – бывший заливал ей, что они – совы и счастливы, только когда есть возможность ложиться под утро. А ведь у Люси слабый желудок и шалит вегетатика. Ее педиатр постоянно твердит как заведенная: «Мамаша, вы гастродуоденит захотели? Кормите ребенка нормально». Я передавала слова педиатра бывшему, но он пропускал их мимо ушей. Ему вообще бесполезно что-то объяснять и доказывать, я в этом прекрасно убедилась, пока мы были женаты.
Ну, ничего-ничего, я побеждала в битвах за режим – бой за удаление канала на «Ютьюб» я тоже выиграю. Нужно просто твердо стоять на своем.
К Люсе я возвращаюсь почти спокойной и абсолютно уверенной в своей позиции: никаких каналов с видео, мы больше не бесим учителей.
Люся сидит на диване, размазывая по щекам слезы и сопли. Лицо ее кажется белым, как мел, только на щеках играет нездоровый румянец. Сердце у меня ухает в пятки. Нестерпимо хочется измерить дочери температуру, пульс и давление. Я уже бросаюсь к шкафчику, где хранился тонометр и градусник, но потом решаю повременить с измерениями. Подхожу к дочери ближе.
– Люся, что случилось?
– Ничего. – Дочь всхлипывает. – Я просто очень несчастная, мне просто очень плохо.
Она отворачивается, утыкается лицом в подушку. Я присаживаюсь рядом, глажу дочь по спине.
– Люсенька, ну не расстраивайся ты так.
– Отстань, – еще раз всхлипнув, цедит дочь. – Уйди. Ты все равно ничего не понимаешь. Ты… Ты бессердечная!
Я не знаю, чем парировать. Молчу, до крови закусив губу. Дочь некоторое время хлюпает носом, потом искоса глядит на меня. Я все еще подбираю слова утешения: от стресса на меня частенько нападает легкая заторможенность.
– Даже если я умру, тебе будет пофиг, – рычит Люся. – Ты будешь трястись над географичкой. Может, я вообще у тебя приемная, поэтому ты со мной вот так.
Я улавливаю в воздухе запах эвкалипта. И сразу вспоминаю, что осенью дочь рассказывала мне, как расплакаться на камеру. Она смотрела одну блогершу, и та посоветовала намазать пазухи носа «Звездочкой». Люся, по-видимому, забыла, что поделилась со мной этим лайфхаком.
– Чем это от тебя пахнет? – вкрадчиво спрашиваю я.
– Отчаянием! – хнычет Люся. – Безнадегой!
– Ты что, натерлась «Звездочкой», чтобы меня разжалобить? – Я все никак не могу поверить, что моя дочь – криминальный талант. – Зачем так кардинально? Я слышала, можно просто на лампочку смотреть подольше – тогда слезы тоже навернутся.
– Что? – Люся заливается краской, даже кончики ее ушей вспыхивают. – По-твоему, я придуриваюсь?
– Не знаю. Но вообще как-то странно все.
– Я… Я не притворяюсь. Я намазалась «Звездочкой», потому что у меня от тебя голова разболелась, –