– Куда этап? – спросил Кропинский.
Лицо Гефеля еще больше помрачнело, и он грубо ответил:
– Тебе какое дело? Делай, как сказано.
Глаза Кропинского широко раскрылись. Берген-Бельзен! С его губ уже готово было слететь слово протеста, но он промолчал и только смотрел с растерянной, безнадежной улыбкой в нахмуренное лицо Гефеля. А тот, боясь поддаться слабости, прикрикнул:
– Унеси ребенка, пока не пришел Цвайлинг, и…
Кропинский опустился на корточки, осторожно забрал у малыша «картинку», сложил ее вдвое и взял ребенка на руки. Когда он уже собрался идти, Гефель погладил мягкие волосики ребенка.
Лицо Кропинского просияло надеждой, он одобрительно закивал Гефелю, и в его голосе прозвучала мольба.
– Хорошо посмотри малютка! – нежно произнес он. – Такие красивые глазки, и малый носик, и малые ушки, и малые ручки… Все такое малое…
У Гефеля стеснило грудь. Как бы прощаясь, он нежно погладил ребенка по голове, медленно опустил руку, словно завешивая покровом лицо мальчика, и сказал протяжно:
– Да, да, маленький еврейский ребенок из Польши…
Кропинский оживился.
– Что значит ребенок из Польши? – сказал он, качая головой. – Дети есть на весь свет. Надо любить дети и защищать.
Измученный Гефель выругался:
– Черт побери! Да не могу я иначе! Кремер сказал мне… он требует, чтобы ребенка…
У Кропинского заблестели глаза, он решительно перебил Гефеля:
– Ты не слушай Кремер. Кремер крутой человек. Ты смотри на Красная армия. Идет все ближе, ближе, и американцы тоже. Что потом будет? Еще две недели, и фашисты все вон, и мы свободны… и малютка.
Гефель до боли стиснул зубы. Он уставился перед собой бессмысленным взглядом. Очнувшись наконец, он махнул рукой, словно отбрасывая все сомнения.
– Я передумал, – совершенно другим голосом сказал он. – Сейчас нельзя нести ребенка к поляку. Что он будет с ним делать? Когда отправляют этап, там черт знает что творится. Подожди часов до двух.
Кропинский облегченно вздохнул.
Тем временем Кремер отправился в лазарет. В одном из помещений его ждали шестнадцать человек, отобранные в команду. Они еще не знали, зачем их вызвали. Это должен был сообщить им Кремер. Он поспешно вошел в комнату и начал без обиняков:
– Товарищи, с нынешнего дня вы числитесь в санитарной команде.
Санитары с любопытством обступили его. Он знал их всех. Они были молодые, смелые, надежные товарищи и в лагере находились давно.
– Что это за штука – санитарная команда?
Кремер вкратце объяснил смысл ее назначения. В случае воздушного налета на лагерь их используют как санитаров в помощь эсэсовцам.
– Наверно, будем менять им штаны, когда они обделаются? – ехидно заметил один из санитаров под общий смех.
Собравшиеся с интересом выслушали Кремера, который сообщил, что их снабдят касками, противогазами, перевязочным материалом и разрешат выходить без охраны за наружную цепь постов.
– Ну