Если развивать мысль Георгия Петровича, то можно утверждать, что великая северная пустыня простирается много дальше. Она минует вологодские и архангелогородские земли и доходит до Белого (Дышащего) моря. Так, в ареал Русской Фиваиды следует включить Успенский Александро-Ошевенский и Успенский Кирилло-Челмогорский монастыри в Каргопольской округе, Спасо-Суморин монастырь в Тотьме, Троице-Гледенский монастырь в Великом Устюге, Богоявленский Кожеозерский и Кий-островский монастыри в Онежской округе, Богородицкий Красногорский монастырь на Пинеге, Троицкий Антониево-Сийский и Николо-Корельский монастыри близ Архангельска, Спасо-Преображенская Пертоминская обитель на Онежском полустрове и, наконец, Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь на Белом море. Перед нами открывается целая мистическая ойкумена, непостижимая и реальная одновременно.
В своем «Очерке мистического богословия Восточной Церкви» В. Н. Лосский пишет: «Православие отличается большим разнообразием форм своей духовной жизни, из которых наиболее классической остается монашество… Целью (монашества. – М. Г.) может быть одно только соединение с Богом при полном отречении от жизни мира сего… Монах принимает постриг прежде всего для того, чтобы заниматься молитвой, внутренним деланием в монастыре или скиту. Между общежительным монастырем и уединением отшельника, продолжающего традицию отцов-пустынножителей, имеется несколько промежуточных этапов монашеской жизни. Можно было бы вообще сказать, что восточное монашество чисто созерцательного характера, если бы различие между обоими путями – созерцательным и деятельным – имело на Востоке тот же смысл, что и на Западе. В действительности же в Восточной Церкви оба пути друг от друга неотделимы: один путь немыслим без другого, ибо аскетическое совершенствование, школа внутренней молитвы именуется духовным деланием. Если монахи и занимаются иногда физическим трудом, то это главным образом в целях аскетических: сокрушать непослушливость природы и избегать праздности – врага духовной жизни. Чтобы достигнуть соединения с Богом в той мере, в какой оно осуществимо в земной жизни, необходимо постоянное усилие или, точнее, непрестанное бодрствование,