Религиозный мыслитель и историк Георгий Петрович Федотов (1886–1951) пишет: «Маковецкая пустынь уже не пригородный монастырь. Жизнь в ней уже северная Фиваида, среди зверей и бесовских страхований, среди природы, суровой к человеку, требующей от него труда в поте лица. В последнем уже дано различие северной трудовой Фиваиды от южной, созерцательной, – Египта. Пустынножитель, помимо своей воли, превращается в игумена монастыря. Не без сожаления встречает он первых своих учеников, которых не смогли отпугнуть труды сурового жития».
О чем сожалеет Сергий? О том, что его первоначальный замысел – уйти в полный затвор, повторив подвиг отшельников Древней Церкви, увы, не осуществился. Однако это не становится поводом для уныния и сомнений в правильности выбранного пути. Он «со смирением устраивает ум к божественному созерцанию», по словам владыки Филарета (Дроздова), абсолютно не почитая «сокровенную премудрость» для себя чуждой. Его недоумение и сожаление сродни искушению, но Слово, вложенное в уста юного Варфоломея таинственным схимником, дает ему силы перенести и победить его.
Подобный поворот событий (рост насельников монастыря) не застает Сергия врасплох. По мере расширения и умножения братии он начинает понимать, что все это происходит во исполнение слов святого Апостола и Евангелиста Матфея – «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20, 16). Речь, разумеется, идет об избранничестве духовном, когда испытание пустыней проходят лишь те, для кого отречение от мира становится абсолютно добровольным умиранием для искушений, скорбей, душевной смуты и праздномыслия. Читаем у преподобного Исаака Сирина, епископа, аскета, писателя, жившего во второй половине VII века: «Без удаления от мира никто не может приблизиться к Богу. Удалением же называю я не переселение телом, но устранение от мирских дел. Добродетель удаления от мира состоит в том, чтоб не занимать ума своего миром».
Сергий видит свое промыслительное назначение в укреплении пришедших в его обитель как монашествующих, так и мирян. Епифаний Премудрый отмечает: «он (преподобный Сергий – М. Г.) для всех притекающих к нему был как бы источником благопотребным… Многие приходили к нему, не только ближние, но и издалече, из дальних городов и стран, чтобы только взглянуть на него и услышать от него слово, и все получали великую пользу и спасение души от назидательных его дел… Многих он научил своим душеспасительным словом и заставил их обратиться с покаянием к Богу… для грешников – верный поручитель».
Пожалуй, впервые в русской иноческой практике игумен становится наставником и духовником