Ясения смотрела в окно внутри пустого бара, лениво попивая кофе. Она любовалась снежным покровом, контрастом зеленых елок и удивлялась их красочности. Словно кто-то прибавил яркости. Когда послышался скрежет отодвинутого стула, девушка вздрогнула и обернулась.
Напротив неё сидел Стас. Он наблюдал за девушкой, за тем, как красивая широкая улыбка друг превратилась в тонкую линию. Что-то блеснуло в её глазах.
– Что ты тут делаешь?
Вопрос прозвучал грубо, но Милославский не обиделся. Он улыбнулся, все ещё чувствуя ноющую боль в животе.
– Пришел попрощаться. Гоша сказал, что ты пошла за добавкой кофеина.
– Да, хотелось наконец проснуться. – Она смерила его долгим взглядом, подмечая порозовевшие щеки. – Как ты себя чувствуешь?
– Как будто ко мне ночью приходил ангел, – Стас подмигнул Сенечке, на что она лицо цокнула языком. Улыбка невольно появилась на её лице.
– Пришел в себя. – Ответила она на свой же вопрос. Спрашивать о произошедшем и о том, откуда у него ожог Ясения не решалась.
– Что ж, хороших тебе выходных. – Поднимаясь со стула, произнёс Стас.
– Выздоравливай, – она наблюдала за отдаляющейся фигурой Милославского. Стас прихрамывал, временами кладя ладонь на саднящую рану. Ей было его жаль. Отвращения она больше не испытывала.
Стас развернулся на выходе в сторону наблюдавшей за ним девушки. Он подарил ей воздушный поцелуй и произнес цитату из ее любимой книги. Девушка окаменела, ее глаза безотрывно наблюдали за больным Милославским. Она не понимала, зачем и ради чего он сказал ей это. Но у Стаса не было каких-то причин. Просто он посмотрел на Сеньку, и слова вспыли в голове сами собой.
– «Кто сказал, что нет на свете настоящей чистой любви?» – Процитировал он, а Ясения с легкой растрянной улыбкой добавила.
– «Да отрежут лгуну его гнусный язык».
Глава 12
Дом, в котором гостила семья Смирновых, оказался просторных двухэтажным коттеджем. Он чем-то напоминал её дом в родном городе. Комнат было достаточно, чтобы разместились все члены семьи вместе с мадам Изи и дядей Робертом. Большие панорамные окна открывали вид на заснеженный лес, а на чердаке, очевидно, таилась светелка.
Екатерина Петровна ждала женскую половину семьи Лукояновых на крыльце дома, вдыхая морозный воздух. За её спиной из окна выглядывали любопытные головы её детей. Лиза скучала по подруге, но больше всего в этом доме по Сенечке скучал Елисей. Он нервно кусал кожу на большом пальце, не отрывая взволнованного взгляда со стекла.
– Ты до крови искусал палец, – Лиза махнула рукой, о рыжая его от занятия.
– Черт, – буркнул Елисей, зажимая большой палец указательным. – Ну где же они?
– Ромео, как жаль, что ты Ромео, – пропела сестра и пошатнулась, когда сильная ладонь брата чуть толкнула её. – Отринь отца и имя измени!
– Тише ты! Если не угомонишься, расскажу мадам Изи, как ты прекрасно читаешь Шекспира.
– Ты