– А каковы твои успехи, честный отче? – ревниво спросил Гримальд. – Многих ли ты крестил здесь за то время… Давно ты здесь?
– Третье лето. Княгиня помогает мне, как может: построена церковь Святой Софии, есть в ней и священные библосы, и сосуды, совершаются богослужения. Не так быстро идет просвещение русов, как хотелось бы, но сотню человек удалось привести к стаду Христову.
– Есть ли здесь другие священники, кроме тебя?
– Увы, нет. Другой священник, болгарин родом, Григорий, минувшей зимой переселился в небесные селения, где давно для него был приготовлен чертог, и теперь я здесь один, с диаконом Агапием.
В это время вернулся Хельмо; вежливо поклонившись отцу Ставракию, бросил Рихеру взгляд, дававший понять, что съездил не напрасно.
– Надеюсь, христиане в Киеве поддерживают твои труды, – сказал он, усевшись и уяснив, о чем идет речь. – Кого ты назвал бы самым верным другом Христовой веры среди здешних жителей? Нам ведомо, что жена князя, Горяна, отличалась преданностью вере, и сейчас она в обители канонисс в Кведлинбурге. Для нее и ее души это, несомненно, хорошо и большое благо, но здешние жители, увы, лишились доброго примера…
– Княгиня Горяна с детства видела добрый пример своего отца. Ее дед, князь Предслав, был христианином и погиб в столкновении со злобой диавола, когда защищал от толпы святого человека… – Отец Ставракий перекрестился, но в больших голубых глазах его мелькнула мысль: в этом варварском краю и он не так уж защищен от подобной участи. – У ее отца и деда в Киеве есть еще родня, и все это, по большей части, благочестивые люди…
– Я знаю Станимира, сына Преслава, он первым дал мне приют, когда я привез ему поклон от сестры Бертруды, то есть Горяны, – сказал Хельмо. – Но был бы рад познакомиться и с другими их родичами.
– А также увидеть вашу церковь, – добавил Рихер и бросил выразительный взгляд на Гримальда.
– Боюсь, нынче я еще не в силах сесть в седло, – вздохнул тот. – Но если, по милосердию своему, Господь вернет мне силы, я побываю там как смогу скоро.
– Пока же мы с Хельмо охотно увидим ее и познакомимся с крещеными людьми, если ты, отец Ставракий, будешь так добр и укажешь нам путь, – с мягкой любезной улыбкой сказал Рихер.
И вот, оставив двух монахов поправлять здоровье отдыхом и молитвой, отец Ставракий, Рихер и Хельмо сели седла и отправились в Киев.
Шагов через сто им навстречу попались два младших отрока со Святославова двора, несущие корчагу пива: личный дар князя, знавшего, в каком расположении духа и тела отец Теодор нынче проснется…
– Клянусь преподобной Лиобой Бишофсхаймской – я бы и сам не отказался сейчас от той телеги, на которой везли нашего отца Теодора!
Назад в Ратные дома Рихер и Хельмо с двумя слугами вернулись, когда уже темнело. За этот день им привелось объехать несколько дворов и свести знакомство чуть ли не со всеми потомками моравского князя Предслава от двух его жен.
Сперва побывали