Она вспыхнула:
– Но ты не можешь. Ты обесчестил меня. Тебе повезло, что никто, кроме моей семьи, еще не знает. Это выставило бы тебя в дурном свете.
– И тебя, – сказал я. Но в ее словах имелся смысл. Хотя это и не погубило бы меня, но вызвало бы много вражды и заставило бы традиционалистов требовать, чтобы я не становился доном.
Она прижалась ко мне, выпятив нижнюю губу.
– Не будь таким, Амо. Уверена, нам будет хорошо. А теперь мы можем повеселиться.
Я стиснул зубы. Она опустилась на колени прямо в библиотеке и расстегнула мне ширинку. Я покачал головой, не в силах поверить, что она собирается отсосать мне, пока наши семьи находятся в доме. Я был сторонником всяческих авантюр, но явно не тогда, когда моя мать потенциально могла сюда зайти.
Крессида достала мой член, который начал твердеть, несмотря на мою неприязнь к ней.
Крессида снова ухмыльнулась и облизнула губы.
Мое раздражение взяло верх над гормонами, и я схватил ее за руку, поднимая на ноги. На ее лице промелькнуло замешательство.
– Не стоит думать, что я опять обесчещу тебя. – Мой голос сочился сарказмом.
Она пожала плечами, когда я засунул член обратно в штаны и застегнул ширинку.
– Твоя потеря.
Я усмехнулся, покачав головой:
– Крессида, я не говорил, что стану монахом. Я не прикоснусь к тебе, пока мы не поженимся, – и я, кстати, не вижу ни единой гребаной причины для нашего брака, – но это вовсе не означает, что я не буду трахать всех женщин, которые станут на меня вешаться.
– Я могу сделать то же самое, понимаешь? Позволить другим парням овладеть мной.
Я ничего не сказал, только дерзко посмотрел на нее. Она сделала бы мне самый лучший подарок на свете, если бы позволила парню трахнуть ее до того, как я официально надену на ее палец кольцо. Тогда я был бы свободен от нее.
Глава 4
Я подавил стон, когда взглянул на телефон.
«Я не могу справиться с этим в одиночку. Хороший жених, конечно, присутствовал бы рядом со мной».
Я пытался настроиться на предстоящую гребаную встречу, и Крессиде не оставалось ничего другого, как действовать мне на нервы репетиционным ужином номер два.
Единственная причина, по которой я поддакнул Крессиде и пришел на репетицию ужина номер один, заключалась в том, что мой отец настоял на этом, дабы я исправил ошибки прошлого. Мне было все равно, подадут ли копченого марлина или тунца. У меня имелись дела поважнее. Конечно, Крессида ничего не поняла.
«Я плохой жених и не буду хорошим мужем. Ты все еще можешь отказаться от будущего кошмара».
Крессида всегда пробуждала во мне все худшее, и сейчас определенно было неподходящее время, чтобы выводить меня из себя. Было достаточно сложно держать себя в руках.
«Ничто не заставит меня отменить свадьбу».
Именно