Меня забавляла эта немая пантомима, и несколько минут я смотрел на лес. Глаза мои, время от времени, устремлялись в дамскую каюту отчасти из простого любопытства. Я имел привычку к наблюдению. Все новое интересовало меня, а эта каютная жизнь, на американском пароходе, была совершенно нова для меня. Я желал изучить ее. Я желал также взглянуть еще раз на молодую креолку Безансон.
Мое желание, наконец, исполнилось. Я увидел ее. Она вошла в главную каюту грациозно и весело. Теперь она была без шляпки, и ее великолепные волосы были зачесаны a la chinoise. Эта креольская мода очень шла к ее благородному лбу и гибкой шее. Белокурые волосы при белизне лица, хотя редко, однако иногда встречаются у креолок. Но обыкновенно они смуглы и с чёрными волосами, так что Эжени Безансон была замечательным исключением.
Черты ее выражали веселость, однако нельзя было не приметить, что под этой легкомысленной оболочкой скрывалась твердость характера. Фигура ее была выше критики, а лицо, хотя красоты не выразительной, привлекало внимание необыкновенной миловидностью.
Она, очевидно, знала некоторых пассажирок, по крайней мере, разговаривала с ними с непринужденной свободою. Женщины редко выказывают замешательство между собою, француженки же никогда.
Я заметил, что ее каютные спутницы смотрели на нас с уважением. Может быть, они уже узнали, что красивая карета с лошадьми принадлежала ей. Это было очень, очень вероятно!
Я продолжал смотреть на эту интересную даму. Девушкой я назвать ее не мог, потому что хотя она была довольно молода, она имела вид опытной женщины. Она выказывала совершенную непринужденность и развязность во всем.
«Какой беззаботный вид, – думал я. – Эта женщина не влюблена!»
Не знаю, зачем я делал эти размышления, и даже почему эта мысль была приятна мне. Почему? Эта дама не была для меня ничем, она была гораздо выше меня. Я едва осмеливался глядеть на нее. Я считал ее каким-то высшим существом. Притом, через час наступит ночь, а она должна сойти на землю ночью; я никогда не увижу ее опять! Однако я буду думать о нем час или два, может быть целый день, тем долее, чем долее теперь просижу, смотря на лес! Я сам сплел для себя сети, сам навлекаю на себя тоску, которая может продолжиться еще несколько времени после ее отъезда.
Я решился удалиться от ее чарующего влияния, бросить последний взгляд на прелестную креолку и уйти.
Именно в эту минуту она бросилась на длинное кресло, обнаружив всю гибкость своего стана. Она сидела теперь прямо против меня, и глаза ее в первый раз остановились на мне. Боже! она смотрит на меня, так же как и прежде! Что значит этот странный взгляд? эти сверкающие глаза? Пристально оставались они устремленными на меня несколько минут.
Я был слишком молод, чтобы понять