Через пять минут визит заканчивается. Отец не сказал мне ни слова. Мне не обидно. Мы оба вели себя как положено. Я могу этим гордиться. Маковка снова берет за руку Ифэна. Мы уже собираемся уходить, как вдруг поднимается мама. Она покачивается, словно стебель молодого бамбука на весеннем ветру. Отец вопросительно смотрит на нее, но не успевает сказать ни слова, поскольку мама падает на пол как подкошенная.
Если бы не раскинутые руки и белое, как полная луна, лицо, она напоминала бы сваленную в кучу одежду.
Маковка визжит. Отец вскакивает с кресла, подхватывает мать на руки и выносит на улицу. Он бежит по крытой галерее и зовет слуг. Они, в том числе почти старик и мальчик лет двенадцати, подскакивают со всех сторон. Это пятый и шестой мужчины, которых я видела в жизни. Вероятно, они живут где‑то в нашем особняке, но я, запертая во внутренних покоях, надежно защищена от мужских глаз. Кроме отца, Ифэна и двух братьев, которых я почти не помню, никому не позволено на меня смотреть.
– Возьми мою лошадь и приведи доктора! – приказывает отец. – Принесите воды! Нет! Лучше холодной воды! Компрессы! И найдите госпожу Чжао!
Старик и мальчик торопливо уходят, а за ними кухарка и посудомойка. Когда отец добегает до комнаты матери, мы с оставшимися слугами следуем за ним. Покои Досточтимой госпожи, большие и просторные, по площади как домик с тремя небольшими комнатами, предназначены, чтобы обеспечить максимальное уединение. К спальному месту ведет арка в форме луны. Отец укладывает Досточтимую госпожу поверх одеяла, вытянув ее руки вдоль тела, расправляет складки платья. Затем он приглаживает выбившиеся из пучка пряди волос и заправляет их за уши.
– Очнись, милая, – умоляет отец. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так ласково, даже с Ифэном. Он оглядывается на всех нас, столпившихся перед брачным ложем. – Где госпожа Чжао? Позовите ее!
Вбегают несколько слуг, вслед за ними несколько других втаскивают ведра с горячей и холодной водой.
Наконец появляется госпожа Чжао. Она трогает отца за плечо.
– Будет лучше, если вы уйдете, господин. – Она обращается к слугам: – И вы все тоже. Кроме Юньсянь.
Отец смотрит на меня. Я замечаю на его лице какое‑то новое выражение, но не знаю, что оно означает.
– Может, мне стоит забрать девочку? – говорит он наложнице.
– Оставьте ее здесь. Ей нужно учиться. – Госпожа Чжао касается его спины. – Сообщите, когда придет доктор.
Когда все уходят, госпожа Чжао смотрит на меня в упор, чего раньше никогда не случалось.
– Я подозревала, что это произойдет, – говорит она. – Остается надеяться, что Досточтимая госпожа этим своим обмороком дала нам время помочь ей.
– Но