Женщина. Такэо Арисима

потоком воспоминаний, Йоко тоже невольно улыбнулась, но улыбка исчезла с быстротой ласточки, и Йоко взглянула на Кибэ холодно и высокомерно, как на случайного прохожего. Вспыхнувшая искрой улыбка оказалась напрасной и слетела с лица Кибэ, как увядший листок с дерева. Заметив его растерянность, Йоко почувствовала удовлетворение: удалось отплатить за недавнюю обиду в вагоне. На душе стало легче. Кибэ, выпрямившись и, по обыкновению, приподняв правое плечо, шел твердым, быстрым шагом. Когда же он остановился возле контролера, чтобы достать билет, он обернулся и долго смотрел на Йоко. Печальная складка прорезала лоб. Но Йоко не удостоила его даже своим обычным презрительным взглядом.

      И лишь когда Кибэ подошел к выходу в город, она пристально посмотрела ему вслед, будто хотела его догнать. Он уже скрылся из виду, а она все глядела и глядела. Глаза ее были полны слез.

      «Увидимся ли снова?» – с неведомой ей доселе грустью подумала Йоко.

      4

      Поезд отошел от Кавасаки. Йоко стояла, прислонившись к поручню, и думала о Кибэ. Обычный токайдоский[4] пейзаж мелькал меж телеграфных столбов перед ее рассеянным взглядом. Зеленели поля с рядами сосен по краям. Сквозь деревья внизу блестело море. Было время красных стрекоз, и они носились в воздухе, мелькая в глазах Йоко красными, словно высеченными из кремня искрами. Осталась позади Канагава, которая всегда выглядит так, будто ее только что выстроили, и поезд подошел к Йокогаме. Был девятый час. Жаркое солнце заливало вишневую аллею на Момидзидзаке, окрашивая деревья в янтарный цвет.

      Поезд остановился у черной от копоти кирпичной стены вокзала. Взяв узелок Йоко, Кото вышел первым. Йоко шла по платформе, устало опираясь на зонтик. Кото подал ей руку. Пассажиры один за другим обгоняли их, и они вышли в город последними. Десятка полтора рикш, оставшихся без пассажиров, толпились у зала ожидания. Заметив измученное лицо Йоко, они стали переговариваться между собой, поглядывая в ее сторону. До слуха Йоко донеслись, вперемешку с непристойностями, слова «подходящая девочка», «иностранная подстилка». Грязные словечки портового города заставили Йоко съежиться.

      Ей хотелось поскорее укрыться где-нибудь и отдохнуть. Кото обегал все вокруг, даже харчевни, выстроившиеся вдоль набережной недалеко от вокзала, но нигде не нашел приюта. Злой и растерянный, он сообщил Йоко, что даже хозяин чайной, видно из бывших железнодорожников, с издевкой отказал ему, презрительно оглядев его бедную одежду. Делать было нечего. Отгоняя назойливых рикш, они перешли через небольшой мутный канал, над которым стоял крепкий запах моря, и очутились в узком грязном переулке. Почти в центре его находилась небольшая гостиница. Удивительно, что в таком городе, как Йокогама, еще сохранились старинные постройки. Внимание Йоко почему-то привлек закопченный фонарь из отличной японской бумаги, на котором жирными иероглифами было выведено «Сагамия». Йоко пришла в голову озорная мысль: было