Закончив приводить себя в порядок, взглянула напоследок в зеркало и замерла. Будто перенеслась в прошлое. В отражении на меня смотрела прежняя версия Николетты Кейн. Глаза мерцали, уголки губ сами по себе приподнялись, когда перед глазами мелькнули кадры сегодняшнего вечера. Побег от собак, езда на мотоцикле, всплеск адреналина – на несколько часов я позволила себе просто жить, без оглядки на последствия. Без лишних мыслей и забот. Я поддалась мгновению. Утонула в нем. И в объятиях Майка. Моменты его нежности словно проникали под кожу, воспламеняя кровь. Не хотелось, чтобы они заканчивались. Но если копнуть глубже… Мне становилось страшно от мысли, что когда-нибудь я могу к ним привыкнуть.
Когда вышла из ванной, интерес буквально зудел во всем теле, подначивая заглянуть в другие комнаты на этаже. И я не удержалась. Легкой поступью приблизилась к ближайшей, но она оказалась столь же безжизненна: пустые стены, большая кровать, комод. На этом все. Следующая дверь была заперта, поэтому я направилась обратно к лестнице.
Но вдруг заметила по правую сторону от себя еще одну, слегка приоткрытую, дверь. Снизу доносился металлический стук и какая-то мелодия, которую Майк тихо напевал себе под нос. Мне прекрасно известно, что любопытство редко заканчивается чем-то хорошим, но все же не видела ничего постыдного в том, чтобы попытаться узнать побольше о человеке, с которым меня вроде что-то связывает. Пусть даже временно. Учитывая тот факт, что сам Майк не торопился ничего о себе рассказывать.
Аккуратно развернувшись на носочках, я подошла к приоткрытой двери и чуть толкнула ее, молясь, чтобы она отворилась без скрипа.
Мне повезло. Дверь скользнула мягко, словно желая, чтобы помещение за ней обнаружили, впуская меня в небольшую комнатку, сокрытую в полумраке. На окнах не было занавесок, и пространство освещалось светом уличного фонаря. Бо´льшая часть комнаты оставалась в темноте, но кое-что я все же смогла разглядеть. У дальней стены стояла односпальная кровать, на ней лежала гитара. Вернее, то, что от нее осталось. Сломанный гриф и корпус валялись отдельно друг от друга, оборванные струны торчали тугими завитками в разные стороны. Мне стало не по себе. Как музыкант, я всегда относилась к инструментам с благоговением. И ни одна гитара не заслуживала такой участи.
Окинув взглядом оставшуюся часть комнаты, я обнаружила расставленные на полу коробки. Раскрытые, забросанные вещами и оставленные пылиться позади, в коридорах прошлого. В полумраке почти невозможно было разглядеть содержимое.
Между окон располагался комод. Его ящики наполовину выдвинуты, с краев свисала одежда. На самом комоде стояло зеркало. По его поверхности расползлась паутина трещин, нити которой расходились из центра, где отсутствовал кусок стекла, словно кто-то ударил в это место кулаком, отколов частичку. Рядом с зеркалом нашлось несколько рамок с фотографиями. Некоторые лежали лицом вниз. Мне хотелось рассмотреть