Но вернёмся в Магадан, где славная дизельная субмарина С-613 чуть подрагивает чувствительными ноздрями торпедных отсеков, готовая выполнить боевую задачу. А в экипаж уже вливаются новые молодые кадры и опытные бравые ловеласы, воспитанные на классической литературе.
И вот в разгар всех этих пертурбаций стояли мы (мы – это экипаж субмарины в широко-подводном смысле этого слова) в доке, к автономке готовились. Вся матросня при делах. А также мичмана с офицерами, которые торпедным пироксилином пропитались по самую ватерлинию. Одна «зелёнка», только что из училищ прибывшая, пальцы не по делу корчит от скуки и полной своей никчёмности, поскольку не успели ни к какому процессу прикипеть всей душой. Их воспитанием старпом должен бы заняться, а у него пока травма свежая, зализывает останки любовного приключения. Не всегда такое положение дел хорошо для службы, мягко говоря.
Так вот, стал я участником одного события, когда столкнулись эти два странных типа офицеров: один опальный мореман со стажем из интеллигентов, второй же – выпускник военно-морского училища, не отягощённый большим интеллектом и опытом.
Несу, значит, со склада коробку с предохранителями, а молодому литёхе почтение своё, разумеется, не свидетельствую. Не принято у нас было на авральных работах без толку честь раздавать. А этот «кузнечик» озверел даже, от собственного величия прибалдевши. Обложил меня загогулистой матерной конструкцией и при этом не преминул добавить два-три нелестных выражения относительно моих ближайших родственников, а также «этих поганых мичманов», которых на флотах срочники называли ласково «нашими подводными сундуками» и которые матросов построить не в силах, ети его еттить.
И тут на его и мою голову…
…явился интеллигентный питерский ссыльный. Старпом, в парадном мундире с иголочки и, казалось, одетый в допотопные калоши и чеховское пенсне, возник из утреннего тумана бухты имени знаменитого гидрографа Алексея Ивановича Нагаева, как обычно любила появляться незабвенная Мэри Поппинс перед лицом своих воспитанников.
– Лейтенант, – сделал замечание старпом, поправляя несуществующее пенсне и дождавшись, пока у младшего по званию закончился заряд творческого вдохновения в мой адрес, – вы сейчас ругались, как самый бездарный сапожник!
– Да ну, нах… товарищ кавторанг! Ни хрена ж подобного, Гагариным клянусь!
– Ничего я вам, товарищ лейтенант, не скажу, только замечу в скобках, что неправильно вы подумали о нашей космонавтике. Идите в свой кубрик и почитайте Пришвина перед сном, а ругаться грязными словами прекращайте.
Советский морской офицер самый морской и самый офицер! Вот так-то. Белая кость,