И с ним рядом был кто-то ещё.
Этот кто-то стоял за спиной и, наблюдая за Милошем, не проявлял к объекту слежки никакого любопытства. От него шло скорее недовольство, вызванное нерасторопностью и нерешительностью курсанта, и ощущая эти эмоции, как мерцающий фон, парень обернулся. Сущность стояла ближе, чем Милош предполагал. Машинально отпрянув, парень попытался её рассмотреть, но вежливое знакомство в планы двойника совершенно не входило. Проведя слишком много времени в заточении, сущность стремительно рванулась навстречу и, пройдя сквозь курсанта, оставила на коже неприятное ощущение. Будто Милоша оцарапала сотня иголок.
Парень вздрогнул и очнулся.
Несмотря на резкое пробуждение, его способность оставалась активной. Больше того, она будто бы пропитала собой тело Милоша и, позволив курсанту свободнее обращаться с потоками энергии, выжидательно замерла. Короткий импульс пробежал от Милоша к Джасперу. Соединив напарников серебряной нитью, он остановился по середине лба пациента и, словно бы надрезав костную ткань, выпустил наружу голубоватое свечение. В правой руке Милоша, заглушая боль от ожога и чувство дискомфорта от жёсткой повязки, появилось ощущение, что парень что-то сжимает. Какую-то ленту, туго натянутую и абсолютно неподвижную… Нет, ни одну. Лент было три. Две из них – практически прозрачные и с трудом различимые – принадлежали Милошу, а другая, новая… Парень тоже знал её хорошо, знал изнутри… Если бы Милош скользнул взглядом вниз, то он бы ничего в своей руке не увидел. Для физического мира она была пуста, а мир нематериальный, поддаваясь воздействию не лучше толстой резины, требовал от парня всей его концентрации.
Голубоватый поток уходил в высоту. Сосредоточившись на нём, Милош попытался развернуть подсознание Джаспера и, уложив его по ленте, впустить в своё "я". По губам красноволосого побежало что-то мокрое. Что-то очень мокрое и неприятно липкое… Парень настойчивее повторил свой приказ, но свечение сопротивлялось. Оно гудело и урчало, не соглашаясь принимать нужную для Милоша форму, а курсант начинал нервничать. Опять и опять его воля отскакивала от подсознания Джаспера, как тупая стрела! Уставшее тело ныло, а в ушах, заменяя бледный отзвук от работающих кондиционеров, что-то пульсировало.
– Эй, ребят! Чем занимаетесь? – неожиданный возглас разбил концентрацию, ударив по Милошу грубой реальностью.
Сдавлено вскрикнув, парень машинально отвернулся от пришельца и, оперевшись рукой о пол, попытался унять лавинообразную дурноту. Его лихорадило, как при простуде. Кости болели, слух подводил, перед открытыми глазами стоял густой мрак, а на здоровую кисть падали какие-то тёплые капли. Тело и разум будто бы проскакивали мимо друг друга и, испытывая что-то вроде внутренней невесомости, не могли объединиться.
– …ать, – покалечнные звуки бессвязно пробивались сквозь ватную пелену, – Взять. Свой. Идиотский. Кулак. И. По. Сту. Чать!