– Правду, тёть Марин? Какую правду? Не вы ли вот только полгода назад голосили на всю деревню, что я тварь подзаборная, честного мужика из семьи увожу, дитя сиротой оставляю? – Лана гневно оглянулась, обожгла взглядом. Только сельских жителей так просто не возьмёшь. Даже тени стыда не промелькнуло на лице женщины.
– Вот представь, вырастет твоя дочь, выскочит замуж. А он, зараза, от неё беременной будет нос воротить и на другую заглядываться. Я посмотрю, как ты шуметь будешь на разлучницу, – с прищуром проговорила Марина.
– Я не разлучала вашего сына с невесткой, – Лана обречённо вздохнула, не надеясь переубедить женщину.
– Да знаю я и это… – немного помолчав, с тяжким выдохом произнесла Марина. – Спасибо тебе. За то, что палкой отходила моего Ваньку, наставила на путь, так сказать, истинный. Он теперь от своих ни на шаг не отходит. С Мишуткой каждую свободную минутку готов проводить. А то думала всё, бросит их.
– Ладно, тёть Марин, пошли мы, – Лана направилась на выход когда услышала вслед:
– А к мужику присмотрись.
– Замужем я, тёть Марин, – не оглядываясь, произнесла Лана.
– А где он, муж-то?
Но девушка уже выходила на крыльцо, где её поджидали разъярённые родительницы Артёма и Максима. Женщины сами по себе очень шумные, любящие громко поговорить, обсудить, кого-нибудь так, чтобы все слышали.
– Последний раз, Ланка, предупреждаем тебя. Огради свою бестию от наших сыновей, – взорвалась сразу Оксана.
– Да! – поддакнула Тамара.
Лана попыталась молча пройти мимо, понимая, что чтобы она ни сказала, склочные женщины всё равно вывернут всё наизнанку и выдадут так, как им удобно.
– Нет, ты постой, – Оксана схватила Лану за руку. – Моя б воля, так я бы выпнула и тебя, и выродка твоего из села. Всем лучше было бы. Вот сейчас пойдём в администрацию и жалобу накатаем. И девку твою из колхозного садика выпроводят! – разъярённая женщина была уверена в своём праве.
– Да, пойдём! – снова поддакнула Тамара.
– Ой, да бросьте вы шуметь и позориться. Ну, пойдёте вы писать заявление, и что? Алёнке моей три года. Пацаны ваши садик через неделю закончат и уйдут на каникулы, потом в школу. Да и я плачу в отличие от вас за садик наличкой. Ничего вы не добьётесь, – с этими словами Лана выдернула руку и пошла своей дорогой. Она не видела мужчину, сидящего на лавочке под черёмухой. Лишь девочка у неё на руках помахала ему, тот махнул в ответ, жадно провожая взглядом уходящих.
«Какая она сладкая, боги. Моя», – это он сразу понял, когда увидел её в первый раз у этой распутной Маши. Он усмехнулся, вспоминая. Как бешено билось сердце рядом с ней. «Нашёл! Всё! Моя!» Как за минуту помылся, предвкушая знакомство. Планировал, как проводит, потом домой, и так ненавязчиво начнутся их отношения. Какое разочарование испытал, когда влетел в комнату и не увидел её, лишь разбитных пьяных женщин – хозяйку дома и её подругу. Как ради приличия отсидел несколько