Но… никакая сигнализация не взвыла. Видимо: бритоголовая нечисть чувствовала себя в Русской Конфедерации настолько уверенно и вольготно, что позволила себе не тратить лишние деньги на безопасность.
Мы думали: в такое позднее время офис будет пустовать. Мы раздолбаем компьютеры и мебель, распишем стены анархистскими лозунгами – и без проблем уберемся восвояси.
Но – едва мы прошли холл – на нас выскочил щуплый прыщавый нацик с выпученными глазами.
То ли несколько секунд, то ли целую вечность мы растерянно таращились на ушлепка – а тот на нас. Трудно сказать, кто больше испугался.
Я опомнился раньше всех.
Стараясь говорить не своим голосом, а голосом страшного орка – я приказал тощему неонацисту:
– В сторону, щенок!.. Молчи – и мы не выпустим тебе кишки.
И так как обосравшийся ультраправый не сразу двинулся с места – я отвесил бритоголовому пару сочных оплеух.
Нацик сел в углу. Затрясся и заплакал.
От страха или от унижения?..
А мы сориентировались – и взялись за дело.
Надо сказать: мы порядком нервничали. И у меня, и у моих товарищей – дрожали руки.
Мы превратили компьютеры в груду пластика и металла. Перевернули столы, кресла и диваны. Сорвали со стены и разодрали неонацистское знамя. Намалевали аэрозолью надписи: «Да здравствует социальная революция!..» – «Смерть нацистам!..» – «Анархия – мать порядка!..» – «Потный – убийца!..».
– Сворачиваемся, – сказал Иван.
Оставив позади разгромленный вражеский офис и истекающего соплями худого нацика – мы растворились во мраке.
8. Арест
Ночью я переступил порог родной квартиры.
Аиша сразу проснулась. Посмотрела на мои перепачканные аэрозольной краской руки – вздохнула, но ничего не сказала.
Затем спросила:
– Чай будешь?.. Сейчас разогрею тебе щи.
Пока я хлебал суп – жена грустно смотрела то на меня, то в пол. Не в ее привычках было меня «пилить». Но от одного только взгляда темных Аишиных глаз – в которых не было даже укора – на меня накатило неодолимое чувство вины.
До чего я дошел?..
Вообразив себя революционером-анархистом – я громлю неонацистские офисы. Герой!.. А о жене не подумал. Как – должно быть – болело ее сердечко, когда я отправился куда-то на ночь глядя!..
Позор мне. Я забыл, что имею право на анархо-деятельность постольку поскольку обеспечил достойную жизнь своей второй половинке. А я ведь ничего не обеспечил!..
Нет. Это Аиша ходит на работу в бутик – принося в семейную кубышку хоть какую-то копеечку. А я?.. Только ем, сплю, хлебаю кофе – да еще шатаюсь где-то дождливыми вечерами.
Одно дело – Иван и Петр. Холостяки. А я обязан помнить об Аише. Я ее муж и единственный защитник.
– Аиша. Я…
– Да?..
– Я… люблю тебя…
Больше я ничего не смог из себя выдавить.
– Я тоже тебя люблю, – тихо отозвалась