– Я сделал все, что она хотела. Что хотел тот демон, который подстрекнул ее на все это. Но поздно. Если бы я раньше уступил Майдане, если бы я раньше … ничего бы не произошло, – отрешенно проговорил Рей. Дотлевшая сигарета обожгла пальцы. – Мора искренне хотела все исправить, но не могла. Она не имела права вмешиваться никоим образом: ни авторитетом, ни колдовством, ни банальной грубой силой. Как княгиня, она могла бы добиться протектората для своей подчиненной. Могла, если бы не обязательство невмешательства, которое она дала, думая, что это послужит отличным оправданием ее бездействия для Дафны, когда меня упекут во Льды.
– С чего ты решил, что Мора обо всем знала? – спросила Гончая, поворачиваясь к нему спиной.
– Она сама мне сказала, – ответил он, разглядывая тонкую шею и узкие плечи. – В день, когда я оказался уволен и сослан из княжеского дворца. Проболталась.
На несколько секунд он закрыл глаза, сжав пальцами переносицу. Пусть не было едкого голоса, но пришла головная боль. Обычная, смертная, стучащая в висках.
– Не верю.
– Как ты сказала в первую нашу встречу? – Рей открыл глаза, убрав руку от лица. – Спроси у Моры Розы.
– Не может быть, – упрямо мотала головой Тереза.
Рей поморщился, закатил глаза. В его плане уже на этом моменте Гончая срывалась в истерику, кляня Мору Розы за ее гнусность и отрекаясь от нее. Но Тереза возмутительно прочно держала себя в руках. Лишь разошедшийся ветер мог свидетельствовать о буре, развернувшейся в душе ведьмы. Или то было простое ненастье, свойственное сентябрьской ночи.
– И когда узнал всю правду, просто так ушел?
Рей неловко кашлянул. Обвинения в его сторону не входили в его план.
– Ты просто ушел? – с нажимом повторила Тереза.
– Нет, не просто. Я ушел, никому ничего не сказав.
– Думаешь, они бы тебе не поверили?
– Поверили. В этом и проблема.
– Почему она просто не убила тебя?
– Мора не лишена принципов. Убить меня …
– Сделать больно своей названной дочери, – оборвала его Тереза, вновь поворачиваясь и усаживаясь на перила. – Которая мертва. Предать ее память.
Рей кивнул, неосознанно внюхиваясь в воздух. Запахло паленным деревом. Этого было недостаточно. Тереза не торопилась рубить с плеча и уходить, забывая дорогу в Джахару и Ул-Кассан в частности.
– Дафна покончила с собой. Трудно ее за это винить, – сказал он, поглядывая на Гончую. – Мора не простила мне этого. И ее невозможно за это винить. Она не убила меня своими руками, но делает и будет