– И это мне говорит человек, окончивший журфак, – только и закатываю я глаза в ответ.
– О боже, нельзя же быть такой древней, – снова втыкает в меня шпильку Маринка. – Ты как будто из пансиона благородных девиц только вчера вылупилась. Эти вечные твои воротнички под горлышко, рюшечки, свитерочки, очки, в конце концов! Уже давно изобрели контактные линзы! Нет, не слышали. Посмотри на меня! – учит она меня жизни. – Или ты думаешь, мужья обожают благородных монашек?!
– Да откуда тебе знать? – подкалываю я её уже в ответ. – Ты же одна, как перст! С таким отношением вряд ли найдёшь себе нормального мужа.
– Тоже мне, большое дело, мужа завести, – фыркает в ответ подруга. – Во-первых, не одна, а свободная, а во-вторых, мне такого добра и даром не надо. Нет уж, увольте: грязные носки, трусы и памперсы…
И мне всегда хочется сказать ей, что любовь – это не только грязные носки и памперсы, а нечто большое, о чём писали Бальзак, Ги де Мопассан, Пушкин, в конце концов! Но я понимаю, что объяснять ей это всё бесполезно. Просто она не встретила того единственного.
Как я.
А встретит, сама всё поймёт.
Отчего же у меня сейчас так сосёт под ложечкой, когда я читаю сообщение от Лёвы: «Буду поздно. Работа»?!
И хотя это обычное его стандартное сообщение, которое раньше бы у меня не вызвало никаких подозрений, почему-то сейчас мне становится не по себе, и я отчётливо чувствую во рту прогорклый привкус обмана.
Хотя нет, стоп. Не хочу превращаться в этих вздорных бабёнок мещанского разлива, которые чуть что готовят для мужа сковородку наперевес. Да и всё это просто от усталости из-за работы: в последнее время мне нужно было подготовить слишком много материалов для книжной ярмарки, и теперь я буквально ощущаю, как героини романов со своими надуманными страданиями просто толпой набились в мою бедную голову.
Такого не бывает в жизни. Она сложнее. Это только в низкопробных бульварных книжонках в мягких обложках муж всенепременно уходит к молодой секретарше с накачанными губами и набитой силиконом грудью.
Это так пошло и банально! Мы всегда смялись с Лёвой над такими ситуациями.
Нелепо. Невозможно.
Встряхиваюсь, сбрасывая с себя остатки наваждения. Готовлю ужин, читаю Соне на ночь книжку про Карлсона и укладываю её спать.
Сажусь за работу и погружаюсь в очередной выдуманный мир бумажных героев, с их бумажными страстями и страданиями…
Я так увлекаюсь авторским замыслом, что даже не замечаю, как Лев возвращается домой.
Я поднимаю глаза и вижу, что мой муж стоит в проёме двери: такой красивый,