Вере хотелось как можно скорее забыть всё, что было ей так щедро обещано той лунной ночью, забыть и то сердечное волнение, рожденное стихами юноши, но как можно забыть то, что произошло совсем недавно, каких-то четыре дня назад?
– Вера, выпей чаю с шиповником и медом, этот отвар хорошо помогает при простуде.
Девушка выбралась из-под одеяла и увидела вокруг себя заботливые лица подруг. От горячего чая с ирисками ее настроение улучшилось, и на следующий день она согласилась прогуляться после работы с Пашей, который давно пытался за ней ухаживать и говорил, что у нее очень красивые глаза. Конечно, Вера знала всё про свои глаза, поэтому не попалась на удочку «обольстителя», но погулять с ним согласилась.
Перед первым «официальным» свиданием ее принарядили соседки, опытные в делах амура, и, заглянув в зеркало, девушка увидела, что ее глаза действительно могут быть красивыми, если их подвести черным карандашом…
Во время своего первого свидания с Пашей Вера много говорила, чтобы не замечать смущение юноши при каждом ее слове. Она привела его к знакомому мосту у совхозного пруда и усадила под осиной, с которой уже опадала листва. Понимая неизбежность финального акта, девушка закрыла глаза и протянула к Паше вытянутые трубочкой губы. Ее первый поцелуй был совсем не таким, как его описывали в прочитанных ею книгах. Он показался девушке противным и негигиеничным.
Утром следующего дня они стали собирать картошку в паре и работали с таким азартом, что даже вышли в передовики. После полудня Паша ушел за мешком, а Вера отдыхала, сидя на корзине с картошкой, она так глубоко задумалась, что не заметила, как к ней подошел Шурик, который с мешком на плечах присел перед ней на корточки.
– Что, пяти рублей не хватило?.. Или сдачу принес? – спросила она тихо, чтобы прервать затянувшееся молчание.
– Вера, разве ты забыла то, что было между нами? – тихо произнес юноша, не обращая внимания на иронию, которая звучала в этом вопросе.
– А разве между нами что-то было?..
Вера еще не успела договорить, как в ее сердце вошла огнем чужая боль, которая вспыхнула в глазах юноши вместо не сказанных им слов: «Все кончено». В этот момент у нее сильно засосало под ложечкой, потом закружилась голова, словно она стала преступницей. Теперь ее несбывшееся счастье уже не было прекрасным и тайным, теперь оно напоминало рваный картофельный мешок, который нес на спине уходящий Шурик, а через дырку в мешке одна за другой падала на землю картошка, как бы отмеряя время с момента гибели первой любви. Слова другого романса теперь звучали в ее разбитом сердце: «Отцвели уж давно хризантемы в саду», и осенний дождь вторил его романтической печали.
***
Трудовой семестр закончился,