– Милсиндра всю зиму укрепляла страх Совета, – спокойно продолжал Зориндру, и я подумала, что, должно быть, его тревога мне почудилась. – Она убедила многих, что мой ум слабеет и что я больше не в силах нести ответственность за волков Широкой Долины и за их участие в судьбе всего волчьего рода.
– Лично я не думаю, что твой ум ослаб, – заметил Тлитоо. Он спрыгнул с пня, встал рядом с верховными волками, поколебался мгновение, а потом потянулся и провел клювом по груди Зориндру. Я никогда не видела, чтобы ворон просил прощения, но, видимо, Тлитоо сделал именно это.
– Спасибо, друг мой, – серьезно произнес Зориндру. Рисса усмехнулась. Тлитоо взмахнул крыльями и вернулся на свой наблюдательный пост. Стоя на пне, он зашипел на Франдру и Яндру и сердито оглядел сборную поляну.
Зориндру продолжал:
– Приверженцы Милсиндры недостаточно сильны и уверенны в себе, чтобы бросить мне вызов прямо сейчас. И они не заставят меня отказаться от обещания, которое дал Совет.
– Но?.. – спросил старый Тревегг, внимательно наблюдая за верховным.
– Но они противятся моей власти, и этого достаточно, чтобы Милсиндра могла торговаться об условиях и требовать испытания. – Серьезность покинула морду Зориндру, и он усмехнулся. – Или скорее я сам его предложил, но внушил Милсиндре, что это ее идея.
– Какое испытание? – спросила я, чувствуя, как что-то сжимается в животе. Разве недостаточно было того, что я, неполных десяти лун от роду, остановила битву между волками и людьми? Даже с обещанной помощью стаи задача оказалась не из простых.
– Совет говорит, что недостаточно просто хранить мир в течение года. Волки и люди могут воздерживаться от ссор условленный срок, просто держась друг от друга подальше, а потом снова начнут сражаться.
– Я не согласна! – Я встала, слишком взволнованная, чтобы сидеть. – Я хочу быть рядом с людьми.
Укоризненный взгляд Зориндру заставил меня замолчать. Он несколько секунд не отводил его, прежде чем продолжить:
– Совет постановил, что в течение года волки должны жить с людьми как члены одной семьи, одной стаи.
Мы все в изумлении уставились на него.
– Две стаи станут одной! – прокричал Тлитоо со своего пня.
– Так говорила и Ниали, – произнесла я, вспомнив слова бабушки Тали. – После битвы Высокой Травы она сказала, что две стаи должны стать одной – это единственный способ сохранить мир между волками и людьми.
– Но потом ты сказал нам, что Совет никогда не согласится, – напомнил Тревегг. – Что верховные никогда не позволят волкам жить с людьми и нужно найти другой способ. Что же изменилось?
Я почти не слышала старика, охваченная внезапным приступом ярости. Это были мои люди. Именно я примирила волков и людей. Я рисковала всем, чтобы быть с ними, а меня изгнали из стаи и прозвали