Приняв, наконец, окончательное решение, генерал Хорват пригладил свою роскошную седую бороду.
– Господин есаул, – сказал он, – должен сказать вам, что я с пониманием отношусь к тому, что вы пытаетесь сделать. Но при этом я не смогу оказать вам никакой реальной помощи. Ресурсы на вверенной мне территории весьма ограничены, а подчиненные мне люди довольны прекращением войны с Германией и не желают ввязываться в еще одну войну, на этот раз внутри России.
– Значит, вот так, ваше превосходительство? – с некоторой ленцой и нотками угрозы произнес Семенов, вставая. – Смотрите, как бы вам потом не пришлось пожалеть об этом решении…
«Тупой, ограниченный, самовлюбленный хам, – подумал про себя генерал Хорват, – он не видит ничего дальше собственного носа. Храбрый, в этом ему не откажешь, но и только. Если он и дальше будет действовать в том же духе, то неизбежно окажется марионеткой внешних сил: англичан или тех же японцев, которые с удовольствием его используют, а потом выкинут как ненужную вещь. И в данном случае очень хорошо заметны раскосые самурайские глазки, хитро поблескивающие за спиной этого авантюриста…»
– Не беспокойтесь за меня, есаул, – произнес генерал Хорват вслух, – за все принятые мною решения я всегда готов нести личную ответственность. А теперь я попрошу вас удалиться. Прощайте…
Когда есаул Семенов ушел, Хорват вызвал к себе своего доверенного секретаря и прошептал ему на ухо несколько слов. Дабы не делать ставку на одну лошадь, генерал решил проявить мудрость и предупредить как адмирала Колчака во Владивостоке, так и центральные власти в Петрограде. Возможно, это ему со временем зачтется.
26 января 1918 года. Петроград. Таврический дворец
Руководитель ИТАР Александр Васильевич Тамбовцев
Сегодня в Таврическом дворце в кабинете у Сталина состоялся серьезный разговор, основную тему которого можно назвать так – «дела сибирские». Нужно было что-то срочно решать с этой частью России, от которой, если верить Ломоносову, будет произрастать ее могущество.
На совещании, кроме самого Сталина и меня, присутствовали Дзержинский, генерал Потапов, адмирал Ларионов и специально приглашенный по просьбе Сталина Николай Бесоев. Предсовнаркома хорошо запомнил этого молодого человека по эвакуации семьи Николая Второго из Тобольска, сопряженной с неожиданным арестом Свердлова. Очевидно, на него у советского вождя были какие-то свои планы. Как-никак, почти земляки –