из себя главу так называемой Кубанской законодательной рады. Вы спросите, почему так называемой? Да потому, что в выборах депутатов этой рады не участвовали иногородние, проживавшие на Кубани менее трех лет, и рабочие. А вот в Армавире в настоящее время готовится созыв I-го съезда Советов Кубанской области, который намерен провозгласить советскую власть на территории всей области. На съезде должен быть избран Кубанский исполнительный комитет областного Совета. Вот он-то и станет настоящим правительством Кубани. Телеграмма в Армавир уже отбита, и сразу после занятия нами Екатеринодара туда прибудут делегаты съезда, чтобы продолжить свою работу. А с паном Рябоволом нам особо нянчиться некогда, поскольку наш корпус должен как можно скорее попасть на Кавказский фронт. В случае, если он все поймет и осознает, мы можем направить его заниматься своим прямыми обязанностями на постройке Кубано-Черноморской железной дороги, где он перед войной довольно неплохо себя показал. Ну а если нет… – тут полковник Бережной с сожалением развел рукой, показывая, что Рябовола ждет незавидная участь. – Что касается его сторонников, ориентировавшихся до сего времени на «правительство» Украины, руководимое паном Петлюрой, то после разгона киевских шутов они утратили свой самостийный пыл, и больше не носятся с идеей создания «незалэжного Кубанского государства». К тому же Декрет «О Советском казачестве» уже подействовал на умы казаков, и на нашей стороне теперь подавляющая масса кубанцев и терцев…
Все произошло именно так, как сказал полковник Бережной. Когда сегодня на рассвете передовые части нашего корпуса вошли в Екатеринодар, в их сторону не прозвучало ни единого выстрела. Стотысячный город словно и не заметил, что власть на Кубани снова поменялась.
Дворец наказного атамана Кубанского казачьего войска, расположенный в самом начале Бурсаковской улицы, встретил нас распахнутыми настежь дверями и пустыми коридорами и комнатами, по которым зимний ветер гонял листы никому не нужных бумаг. Зато в доме 48 по той же улице, там, где раньше находилось Второе общественное собрание, обустраивались прибывшие около полудня новые власти Екатеринодара – члены Совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов.
Вот с ними-то и провел соответствующую работу господин-товарищ Фрунзе. Он собрал то, что большевики называют «местным активом» и разъяснил своим товарищам, что они называют «политикой партии», предупредив, что новая власть в Петрограде шутить не любит, и с нарушителями законов будет поступать самым решительным образом.
Последующие события показали, что товарищи из большевистской партии когда надо действуют весьма жестко. Дело в том, что, пользуясь безвластием, некоторые «р-р-революционные элементы» (именно так произносит это слово Михаил Васильевич) тут же занялись самоуправством, конфискацией, больше похожей на грабеж, налетами на «классово чуждых» владельцев лавок и магазинов, а также насилием в отношении
