– А, и еще нужно продумать освещение.
Чиын решила, что слишком яркий свет помешает человеку открыть свою душу, поэтому установила лампы с приглушенным свечением – так гости смогут спрятать в сумраке свои истинные лица.
На второй этаж повела узкая вьющаяся стальная лестница, на которой едва уместится один человек. В саду на крыше Чиын развесила бельевые веревки.
В прошлых воплощениях, утешив опечаленного человека, Чиын возвращалась домой и принималась за стирку одежды. Добавляла порошок, вспенивала воду и, наблюдая за пузырьками, полоскала белье. Вместе с водой с него стекали грязь и пыль. Закончив со стиркой, она стряхивала одежду, надеясь, что вся боль и печаль человека исчезнут. Когда с развешенных вещей стекали капли, Чиын наблюдала, представляя, как вместе с последними каплями исчезают все тягостные чувства. На следующий день лицо человека прояснялось, как небо очищается от туч.
– В прачечной души я буду помогать людям.
В конце концов Чиын завершила строительство прачечной на самой высокой точке холма, отчаянно мечтая, чтобы люди обрели здесь умиротворение.
– Ну вот, – сказала она, закрыла на секунду глаза и снова на нее взглянула.
Чиын переживала, что созидательная магия сработает неправильно из-за того, что она давно ею не пользовалась.
Когда-то ее переполняла отчаянная решимость отказаться от странствий и мирно состариться, но желание не осуществилось. Перерождаться постоянно в молодом теле оказалось так же больно и тяжело, как терять близких. В предыдущем воплощении Чиын часто старалась осуществить задуманное с помощью своих способностей, но ничего не выходило. Ей казалось, что для этой жизни ей уготована какая-то иная сила.
Ощущая изнеможение и усталость, Чиын тихо вздохнула и направилась к прачечной.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
Семь ступенек – и она у входа. Ветер, доносящий аромат красных цветов, растущих вокруг дома, развевает подол ее платья.
Тихая ночь. Чиын открывает дверь и заходит внутрь. Как она и задумывала, освещение внутри приглушенное и теплое. От древесного аромата душа постепенно раскрывается. Доносятся чьи-то голоса. Чиын садится за барную стойку и прислушивается к себе.
Слишком долго она не заваривала чай, но теперь снова станет угощать им гостей. От этого терпкого вкуса измятые души разгладятся, а на сердце станет спокойно. Чашка теплого чая обязательно понадобится кому-нибудь в такую темную ночь, как эта.
А сегодня она и сама не прочь выпить одну.
– Будь это возможно, я бы вынула свою душу, постирала, высушила, выгладила ее и вставила обратно, – бормотала Юнхи, поднимаясь по крутой лестнице.
Для