– Нет, что ты! Только мавок, вон, целое ведро! – расхохотался он, раскрывая рот с выбитым передним зубом.
– Мне уже не пять лет, – обиженно сообщила Даша, делая глоток кофе.
Сосед Витька относился к рыбалке как к промыслу, можно сказать, только за счёт рыбы и жил. Но в детстве, когда Даша задавала слишком много вопросов, он отвязывался от неё словами о том, что ловит мавок на местном озере. А ещё с малых лет она знала, кто такие мавки: некрещёные утопленницы, которые путают мужчин и утаскивают их на дно. А на спине у них нет кожи, только позвоночник и гнилое нутро. Совсем как у вывернутых, что мерещились ей в то же время, только с другой стороны.
Даша пускай и побаивалась соседского алкаша, а всё же переживала, что и его утащат, а потому лишь сильнее донимала и просила поклясться: тот больше не явится на озеро.
Но он всё равно ходил и даже оставался невредим. Это стало очередным доказательством, что все бабкины рассказы не больше, чем сказки, которыми пугают детей, чтобы те не приближались к водоёмам без взрослых.
– И как? Хорош улов?
– Не жалуюсь, – пожал плечами Витька, направляясь в дом. На пороге он задержался, добавив, – Заходи через часик за рыбкой, нашей, настоящей поешь. Ты хоть чистить-то её умеешь, молодёжь?
– Обижаете, – покачала головой Даша, на что получила добрую усмешку.
Как чистить рыбу она понятия не имела. Живую – тем более.
Но желудок требовал еды незамедлительно, поэтому, взяв денег и заперев дом, Даша отправилась в магазин.
Бабушкин участок находился на отшибе, ближе к лесу, потому топать до цивилизации предстояло долго. Не то чтобы деревня была большая, но улиц десять точно предстояло пройти.
За всю дорогу Даша не встретила ни души. В её памяти село осталось ярким и живым, но то было летом. Осенью же оно засыпало так же, как и природа вокруг, и если из редких домов ещё шёл дым, то во двор, ощутить, так сказать, утреннюю стужу, никто не спешил. Все дети, что приносили этому месту немного жизни, поразъехались кто в школу, кто в детский сад, и здесь словно остались одни старики.
Она потянула за ручку двери с приклеенным листом бумаги. Надпись гласила: «С девяти до семи» размашистыми буквами. Даша услышала звон колокольчика. Позднее донёсся недовольный вздох.
Внутри было тепло и сухо, в какой-то степени даже слишком: Даше сразу же захотелось обратно на улицу, до того тяжело стало дышать. Но купить продуктов всё равно нужно.
– Здравствуйте.
– Здрасьте, – кивнула ей женщина за прилавком, отбрасывая с глаз фиолетовую чёлку. – Чё брать будете?
– Мне, пожалуйста, макароны, сыр…
Набралась целая сумка продуктов. В доме бабушки не осталось даже куска хлеба, и нужно было пополнить запасы, раз уж Дашка собирается здесь жить. Уже когда она собиралась расплачиваться, колокольчик вновь подал голос: на пороге появилась женщина.
Ей было не больше пятидесяти, хотя, возможно, даже меньше: объёмы явно добавляли возраста. Синий пуховик в горизонтальных линиях также играл