«Рано или поздно я вернусь к этому вопросу», – решил Дима и ласково посмотрел на Чернаву, которая устроилась у окошка.
Но юный волхв не успел подыскать уместных слов, чтобы осторожно переговорить со ставшей немного замкнутой девочкой. Дверь в горницу рывком отворилась. Пышная разрумяненная тётка громогласно позвала на помывку. Когда они вышли во двор, Дима отметил, что конвоя нет, однако объявился сухощавый старичок, который явно исполнял роль надзирателя. Примостившись на лавке в крытом закутке крыльца, ушлым взглядом он зорко следил за перемещением пленников. Мыльня находилась в левом флигеле усадьбы. До неё меньше ста метров от места заточения. Вход в мыльню отлично просматривался, потому престарелый страж даже не шелохнулся, чтобы их сопроводить.
Около флигеля бил родник. Прозрачная вода вытекала из каменной ваннообразной чаши и резвым ручейком струилась куда-то в окружную по вымощенному голышами жёлобу. Дима сообразил, что нижний этаж отдан для нужд народа и под прачечную, наверху же благоустроена купальня семейства главаря. Помывочная делилась на две части. Чернаву увели в женскую половину. Дима прошёл за крутолобым долговязым типом и, легко убедив его, что самостоятельно очистит одежду, быстро раздевшись, молчаливо подставился под дубовые веники.
Терпкий насыщенный древесный аромат плотно окутал юного волхва, но расслабление, как это обычно случалось в парилке, не наступало. Дима был напряжён. В присутствии незнакомого человека в неприятельской обстановке он не мог позволить себе закрыть глаза. Дима всматривался в белёсый пар, раскалённые камни и бревенчатые стены, утыканные ветками можжевельника, а мысли юного волхва странным образом кружились около последнего открытия: «Любое общество кому-то или чему-то да поклоняется. Неужели они сектанты? Каково тогда их учение? На чём основано?