Но вот с режиссерами нам, вернее, я хотел сказать, театру. Хотя, нет, все-таки – нам. Ведь я уже считал себя частью этого театра. Как, ни как, регулярно выходил на сцену в двух спектаклях. В «Белоснежке», одним из гномов, и в «Дамокловом мече», правда, пока в массовке, но уже со словами. И был счастлив.
Так вот… что я хотел сказать-то? Ах да. С главными режиссерами нам, в смысле театру, катастрофически не везло. Не задерживались они у нас. Причины, естественно, были разные. Для одних он, я имею в виду театр, был вроде трамплина, что б запрыгнуть еще выше, для других просто перевалочной базой, третьи имели свои собственные веские причины. Но факт остается фактом, режиссеры менялись, как перчатки, проработав сезон, от силы, два. Вот, такие дела.
Однако, хватит об этом. Скажу только. Угадал тогда Сергей Германович. На самом деле выплюнули этого, последнего. Вернее, через полгода сам сбежал. Тихонько так, вроде, отправился в столичную командировку, и не вернулся. Только его и видели.
А почему я с этого начал? Да, сам не знаю. Как-то неожиданно получилось. Вспомнилось. Вот только фамилию забыл режиссера этого. Всех, с кем работал, помню, а этого, «несъедобного», забыл. Ну, да бог с ним. Не самый интересный эпизод.
А самый интересный, какой? Вот ведь, так сразу и не сообразишь. Да, потом, много их было, эпизодов этих. Собственно, вся наша театральная жизнь, из них складывалась. Хоть, в спектаклях, а, хоть, и в быту. Правда, быта, как такового, по тем временам, практически не наблюдалось. Утром – репетиция, вечером – спектакль. А, если в спектакле не занят, опять же, репетиция. А нет ее, все равно за кулисами крутишься. Или из радиорубки, в который раз, смотришь, как на сцене твои товарищи работают. Благо, Володя-радист никогда не отказывал притулиться, где-нибудь в уголочке. И так, изо дня, в день. Из месяца, в месяц. Из года, в год. В общем, всю жизнь.
Вот уже и Володьку похоронили, а до этого Славку Авдющина, художника по свету. Всех народных и заслуженных, которых я застал, свезли на погост. А какие были старики. Появились новые заслуженные и новые народные, появились. Кто-то еще работает, кто-то на пенсию ушел. И это уже следующее поколение. Труппа обновилась молодыми и, наверное, талантливыми актерами. И только я, до сего дня, копчу небо.
Нет, я не в обиде на судьбу. Более того. Судьбе я безмерно благодарен. За то, что она подарила мне такую жизнь. А года три назад, после выхода на пенсию, приготовила мне еще и нежданный подарок.
Отслужив, сорок пять лет на сцене, я с тревогой думал о предстоящем времени, когда не нужно будет утром спешить на репетицию, а вечером торопиться на спектакль. Но, как я уже сказал, судьба повернулась ко мне передом, а к лесу задом, в лице зав. Лидки, так мы, за глаза, называли нашу зав. лит. частью театра, поскольку звали ее Лидией Михайловной. В театре, вообще