декламирует. На стене оставшиеся от предыдущей учительницы портреты. Масляное личико Жуковского. Чехов в очечках, ну, в этом своем пенсне. В самом углу, у шкафа, рядом со шваброй и пластиковым ведерком сутулый Достоевский. Мизинцеву вроде и хотелось унести Достоевского домой, да все камер боялся. Камеры кругом, хорошо хоть без звука пишут. Передвинуть Достоевского на видное место, поменять местами с Жуковским? А смысл, кто оценит, вот же, до Обломова было «Преступление и наказание». Многое они вынесли из него? Девочки назубрили какой-то галиматьи из гугла, мальчики – циники-сверхчеловечки – что-то протявкали про глупость Раскольникова. Награбленное надо было так-то и так-то сложить. На себя доносить – вообще западло. И прочее. Или проходили Гоголя с кем-то, как там на черте улетели за обувью. Мизинцев и чувствовал себя чертом, которому на шею хотят залезть, да ножки свесить. Противно! А сегодня – Обломов. Русские не хотят ничего делать, говорит юноша с фамилией Николаев. Они всегда были ленивыми и никакой пользы миру не приносили. Какая польза миру? Где он, мир этот твой? Ты видел мир дальше Анталии? А, ну в Египет ездили поди, куда там еще ездят, в Таиланд. И что, в Египте каждый Али ожидает пользы от действий русского Обломова и негодует от его бездействия? А как раз бездействие и было Мизинцеву близко. Бездействие и какой-то кислый нейтралитет. Весь класс доказывал ему, что Раскольников – плохой, девочки – из-за аморальности убийства, мальчики – из-за неумелости в совершении этого самого убийства. Плохой, плохой. Да не плохой никто, и не хороший. Плохи мы все как совокупность.
Нет, все же удобнее четко дифференцировать: этот плохой, этот хороший, вот условятся они все (люди), да и решат – вот этот гражданин плох, и что бы потом он ни сделал, на него будут глядеть сквозь эту призму, в особенности, если будет этот гражданин делать нечто, что может быть расценено как хорошее – тогда просто-напросто будут искать в этих действиях подвох. И непременно найдут!
Леночкиного батю, к примеру, условились считать плохим человеком. А был ли он плохим? Мне ли судить об этом? Сегодня именно у него был день рождения, но уже с утра обстановка в квартире была напряженной, и демотиватору Фольгину предстоял легкий вечер: с утра кто-то тронул слоников на телевизоре, вы знаете, такие слоники, один меньше другого, стоят, кто-то задел слоников этих, и Леночкин батя прочитал всем домочадцам (своему глухому отцу и дочке Леночке) мораль, после чего уселся за стол жевать эти, как их, вылетит же слово, ааа, ва… нет, не вареники, ну, в общем, кусочки, куски хлеба кладутся на сковородку и поджариваются на масле, жирно, жир журчит, яйца иногда еще разбивают и туда же бросают, что-то типа омлета, не знаю, вот этим Леночкин батя завтракал прямо со сковороды. Испортили настроение в собственный день рождения, и прямо с утра.
Считал ли Леночкин батя себя плохим человеком? Определенно, нет. Но не считал и хорошим, он квалифицировал себя как человека делового. Он занимается делом, а не баклушами трясет. Так
