Тихий вздох послышался слева от девушки.
Доминика аккуратно, жмурясь, открыла глаза. Лезвие врезалось в ножку мишени.
– Почти… – Ева нахмурила брови и поймала взгляд Ники.
– Тебе нужно поработать над балансировкой, – услышала позади себя Доминика, взгляд Евы тут же метнулся к говорившему, – тогда все получится.
– А тебе, Ева, – обратился к девушке Даня, – стоит поработать над более далекими выстрелами.
Доминика подавила стон разочарования. От ее взгляда не укрылось, как распахнулись глаза подруги, когда Даня заговорил с ней, как расширились ее зрачки.
И его голос. Он смягчался как-то по-особенному, когда Даниил разговаривал с Евой.
Почему ей отец не выбрал в женихи того, в кого она была влюблена?
Ника тряхнула рыжими кудрями, завязанными в конский хвост, и направилась к мишени. Она вырвала лезвие из дерева и осмотрела его на предмет повреждений. Проведя подушечкой большого пальца по заточенному краю, Ника удовлетворенно кивнула и спрятала оружие в ножны, пока на пальце проступали крохотные капли крови.
Все еще смертельно острый. Все еще ее любимое оружие, которым она научится защищаться.
Этот кинжал был подарком Дани на ее шестнадцатилетие. Ее первое и единственное оружие.
Доминика презирала пистолеты, хотя отец и научил ее стрелять.
Кинжал казался ей более неожиданным. И элегантным.
Ей под стать.
* * *
– Ева, целься в солнечное сплетение! – крикнул через зал Константин спустя час занятия, когда девушки тренировали удары друг на друге.
Удар.
Ника отскочила и ответила, последовав совету, который ей даже не предназначался.
Ева отступила, закашлявшись.
– Черт… – выдохнула девушка, коснувшись пальцами ребер, гудящих от удара.
Доминика потянулась за стоявшей неподалеку на полу бутылкой с водой. Девушка откинула голову и сделала несколько глотков. Намокшая от пота челка липла ко лбу, короткие прядки завивались у висков.
– Неужели Ника… – Даниил не успел договорить, парень едва увернулся от летящей в него полупустой бутылки, из которой минуту назад пила Доминика.
– Смотри, как бы Ника не уложила тебя на лопатки, – фыркнула ему сестра и, послав ухмылку отцу, направилась к раздевалке.
– Несносная, – Даня закатил глаза, но улыбка все же коснулась губ старшего брата, смотревшего вслед уходящим девушкам.
Подруги скрылись за дверями раздевалки.
– Несносная! – передразнила брата Ника, забираясь в душевую кабину.
– Нет, не несносная, – кивнула Ева, откинув промокшую футболку, – ты Головная боль на ножках, дорогая. Но ты умудряешься быть чертовски милой Головной болью на ножках, так что тебя до сих пор никто не хочет прибить, а наоборот, защищает.
– Ты только