– Какой ужас, – прошептал Мезенцев. – Как же вы спаслись?
– Вы удивитесь, но в тот момент я совершенно не испугался. Я боялся другого, – ненароком повредить этих уникальных рептилий. Ведь судя по легендам, их яд был в сотню раз сильнее яда болотной гадюки. Представляете, какие это таит возможности для врачевания? Я просто обязан был поймать их. Я скакал как заяц, прыгал словно мангуст, и взбирался по стенам ящерицей. И мне удалось накинуть на них циновку, а потом сунуть в глиняные сосуды и закрыть плетёной крышкой.
– Вы просто Рики-Тики-Тави, – пробормотал Сан Саныч.
– Я отдал летучих змей Верховному жрецу, который пришёл от них в восхищение. Но мы оба понимали, кто стоит за этим происшествием. Поэтому Верховный отдал в моё распоряжение одного из своих телохранителей.
Отныне в жилище вместе со мной неотступно находился низкорослый, покрытый шерстью словно обезьяна, но весьма сильный и ловкий фракиец.
Он улёгся на моё ложе, а мне показал знаком, чтобы я лёг за шторой.
Две ночи прошли спокойно, а на третью пожаловали незваные гости.
Они крались с ножами к моей лежанке и наверняка сильно удивились, когда им навстречу, откинув одеяло, рванулся этот силач.
Я спал плохо и потому сразу же проснулся. Откинув штору в сторону, увидел двух распластавшихся на полу людей. Один был явно мёртв, ибо его голова была неестественно повёрнута. Другой ещё хрипел.
– Не убивай его! – крикнул я телохранителю. – Пусть расскажет, кто его послал.
Но мой защитник отрицательно покачал головой, приложил левую руку к груди, а правой указал вверх, давая понять, что исполняет приказ.
Потом ударил пяткой в лоб лежащего убийцу. Раздался неприятный хруст.
Я понимал, что моя смерть лишь отсрочена на время. Если Кат возжелал получить мою голову – непременно получит.
Пять дней я не выходил из дома и каждую ночь ждал нападения. И, наконец, мне надоело ждать. Ко мне постоянно приходили больные, а мне уже не из чего было делать отвары. «Будь что будет» – решил я.
Вдвоем с верным фракийцем мы отправились в горы.
Там нас и подкараулил Кат. Двадцать вооружённых до зубов головорезов встали у нас на пути.
Мой защитник не умел говорить, но по его мимике я понял, что он просит меня бежать, пока он будет биться с врагами.
Но я не стал. Какой смысл?
Он стойко сражался, этот безымянный герой, уклонялся от стрел и копий, сбивал противников мощными ударами ног, грыз их зубами, сворачивал шеи, но силы были слишком неравны. Потом наступил тот миг, когда мой защитник, которого я успел полюбить всей душой за прошедшие дни, упал и больше не смог подняться.
Я опустился перед ним на колени и провел рукой по окровавленным волосам.