Память хранит самые важные моменты в особой форме – покадрово, обрывочно, нечетко. Из моих воспоминаний о причастности к группе особенно ярко выделяется одно: я еду на багажнике велосипеда моего старшего брата по городским улицам и меня переполняет восторг, я горд и счастлив – друзья брата взяли меня кататься. Я не помню лиц этих ребят, не помню их имен, но я никогда не забуду то чувство радости, которое не раз приходило позже, но таким острым больше не было никогда.
Однажды вечером мы пошли в яблоневый сад, как выяснилось на месте, воровать колхозные яблоки. Пока мы шли, кто-то из ребят рассказывал, что в саду есть сторож с ружьем и он стреляет солью, если попадет в задницу, неделю будешь сидеть в тазике с водой. Рассказчик был бойкий и убедительный, его слова не подвергались сомнению, детали добавляли эмоций. Предвкушение опасности вызывало легкий холодок, но отступать было нельзя – мы же команда. Я был слишком мелкий и пухлый, чтобы лазать по деревьям, поэтому моя задача заключалась в том, чтобы просто собирать опавшие яблоки с земли и складывать за пазуху. Все шло по плану, каждый выполнял свою задачу: кто-то тряс дерево, кто-то собирал яблоки с дерева, кто-то следил за обстановкой. Собирая с земли яблоки, я был снова счастлив, я снова был частью чего-то большого и важного. На крыльях своей значимости можно подняться над землей, на ощущении своей нужности можно воспарить над миром. В тот вечер своими маленькими руками я мог собрать грузовик яблок. Но вдруг с дерева крикнули: «Шухер!» Все бросились врассыпную, у меня перед глазами за доли секунды пронеслась вся моя маленькая жизнь, я уже представлял, как большие куски соли врезаются в мою нежную плоть, как горит мое тело, как готовится тазик с водой. Я даже представить не мог, что умею так быстро бегать. Вокруг была зловещая темнота, моим единственным ориентиром в пути были сверкающие пятки убегающих членов моей команды.
Я бежал сломя голову и уже видел край этого сада, как что-то резко ударило меня по подбородку, и я, сделав переворот, упал навзничь. Границы сада очерчивала туго натянутая проволока, мне просто повезло, что она была натянута на уровне моего подбородка, а не шеи. Помню тот момент, когда лежал на земле ни живой ни мертвый, смотрел в звездное небо и думал одну-единственную мысль: «Ну и зачем я пошел в этот сад? Я же терпеть не могу яблоки!» Ребята вернулись за мной как за раненым бойцом, говорили какие-то слова утешения, подбадривали и это стало моим первым опытом ощущения товарищеского плеча, командной поддержки.
Вообще, размышления о том, что такое команда всегда носили для меня неоднозначный