Хозяйка Похъелы старуха Лоухи той же, родственной, егибишной породы.
В Похъелу ветер относит щепки священного дуба, посаженного Вяйнемейненом при заре мира, из тех щепок рождаются болезни. Женихов, приезжающих к ее невероятно красивым дочерям, Лоухи подвергает смертельно опасным испытаниям. Дочь старухи Лоухи (которая, собственно, в нашем понимании и не старуха вовсе, а зрелая женщина, мать взрослой дочери), дева Похъи, выбирает себе место для рукоделия, ни много, ни мало, как на радуге, что явно говорит о родстве семейства и с небесными духами. Если Баба-Яга встречается на пути Ивана-царевича как союзник в деле поиска исчезнувшей жены («Царевна-лягушка»), то здесь Лоухи – привратник, противник при инициации молодого мужчины, проверяющий, достаточно ли жених силен, достаточно ли в нем потенции жизни, чтоб он имел право вступить в брак. Она не продает своих дочерей ни за серебро, ни за золото – она меняет право заключения брака на волшебных тварей из мира смерти (лося Хийси, лебедя Туонелы) и волшебные артефакты из мира живых (в частности, мельницу сампо). Жениха, не постигшего тайны жизни и смерти (не уловившего лося и лебедя, не сковавшего сампо), ждет та самая смерть. Если не придет повелительница жизни, конечно.
Повелительница жизни в «Калевале» – мать самого, так сказать, маскулинного героя эпоса. Мать Лемминкяйнена прямо говорит сыну, что сватать деву Похъелы – не лучшая идея, но сын не обращает внимания на ее слова и отправляется за невестой. У матери Лемминкяйнена в эпосе не указано имени, однако она обладает способностью воскрешать мертвых. Она отправляется по следам сына в Похъелу (так, что горы дрожат от ее шага), выпытывает у Лоухи (прямо угрожая той смертью), куда отправился сын, спускается в мир мертвых, к темному потоку Маналы, и собирает его тело по кускам, связывая жилу с жилой, составляя кость с костью. Образ женщины, стоящей по пояс в потоке смерти и вылавливающей граблями со дна сперва одежду сына, а потом его самого – один из наиболее ярких, остающихся в памяти из рун «Калевалы». Она упрямо отказывается отдавать сына смерти, несмотря на то, что его глаза выели