– Что это? – спросил Верховойский.
– Нечисть! – просто ответил проводник, но посреди слова закашлялся и долго кашлял, согнувшись. Откашлявшись, пояснил с улыбкой:
– Курить, говорю, бросил неделю как… А тянет. Ни от одной привычки не отвяжешься никак!
Они постояли молча. Верховойскому всё-таки было не по себе.
– Что теперь, полицию вызовут? – наконец спросил он проводника.
– Да ладно, какая полиция, – отмахнулся проводник. – Иди, досыпай…
– Я, знаете, не хочу. Боюсь. Я, наверное, тут в тамбуре постою, – сказал Верховойский.
Проводник внимательно посмотрел на него, вздохнул, попутно полюбовался на один, а затем на второй носок своих отлично вычищенных ботинок и решил:
– Иди в шестое купе, хорошо? Там нет никого.
Верховойский докурил.
Чем дальше курил – тем меньше было удовольствия. Во рту стоял мясной вкус – притом что это был вкус собственного мяса.
По вагону он прошёл быстро, пугаясь, что дверь в его купе будет распахнута – тогда ему придется столкнуться с ожившим трупом и ещё о чем-то объясняться.
Но нет, все купе были закрыты.
Верховойский нашёл шестое и поскорей спрятался там. Оно оказалось пустым. Это было прекрасно. Кабы не голова – совсем было бы хорошо. Но пока было совсем плохо.
Он в очередной раз снял рубаху и джинсы, и опять взобрался на верхнюю, уже расправленную полку, и зарылся в одеяло. Сделал там себе домик, лежал в темноте, дыша освежёванным телом, ежиной мочой, варёной печенью, плесенью, вчерашним спиртом, прокисшим пивом. Уютно…
«Куртку потом заберу… Перед самым выходом…» – решил Верховойский.
Но опять укусила булавочная игла, и он, сев, остро и болезненно вспомнил (он же только что видел!): рядом с его прошлым купе не было никакого одноместного – а сразу закуток проводницы.
«Это, что ли, проводница так развлекалась? – спросил он сам себя. – А с кем? С этим вот вторым проводником?»
Минуту Верховойский сидел, потом у него стали мёрзнуть плечи, и он снова улёгся.
«Чего ты всполошился-то? – поинтересовался сам у себя. – Ну, проводница и проводница… Хотя голос ведь совсем не её был!»
«А с чего ты взял, что не её?»
«Не похож!»
«Женщины, когда так делают, – они тоже не совсем на себя похожи, и этот их голос ты никогда не услышишь, даже если очень попросишь! Даже… если очень…»
Верховойский начал задрёмывать – в полудрёме вспоминая, что в прошлом купе… этот ограбленный труп с носом и плохими зубами… он почему-то был похож на полицейского, что возвращал ему паспорт… а деньги, кстати, зажал… да и все остальные соседи по прежнему купе… оба мужика… тоже почему-то были похожи друг на друга и на этого носатого… и как сильно пахнет плотью… землёй какой-то…
– О как! – громко сказали рядом с Верховойским.
Выждав секунду, он осторожно выпростался из-под одеяла, успев подумать, что это полицейский