Ярче сада, бурливей воды
И заката священней и памятней.
«Красота безропотна. На всём…»
Красота безропотна. На всём –
Отпечаток боли и терпенья.
Поле, заселённое овсом,
Готика куста, чертог репейный –
Не ответят, если запоёшь.
И молчанием неразделённым
Всё полно. А сожаленье – ложь,
Словно плач царя над разорённым,
Поступь дыма по овражным склонам,
И умершим – долгожданный дождь…
«Сколько листьев! Сколько душ…»
Сколько листьев! Сколько душ,
Вырванных из тела,
Взелениться в эту глушь,
Прорасти успело!
Сколько плача в городах,
На ветвях – рождений,
Из подвала на чердак –
Сколько восхождений!
Сколько судеб, сколько доль
В узенькую дольку
Обратил лесной король, –
Сколько листьев! Сколько…
Страх
Бежит, не убегая,
Закатная река,
Её, не убивая,
Пронзает луч клинка,
А в ней, в траве-короне,
Простившись с белизной,
Лежит, не похоронен,
Зелёный царь земной.
Чем дольше я смотрел, тем твёрже
Был убеждён, что это – зверь:
От скул с нетерпеливой дрожью
До хищных складок у ноздрей
И влажных глаз нечеловечьих,
В которых шаткий ум дремал…
Но, убеждённый льстивой речью,
Я забывался – и внимал…
Позднее
Все волненья обмелели,
Забывается недавнее.
Словно постоялец в теле,
Суетой душа не сдавлена.
Думал: в ум стучится гибель,
Это лето – не во сне ж его
Мир летящий залпом выпил,
Чтобы стать снежнее снежного?
Расцветали, опадали,
Созревали, чтобы выстелить
Путь белеющих сандалий,
Проложить смертями чистыми –
Тем, сходящим свыше, тропы,
Чьи ступни не свыклись с трением,
И они прошлись для пробы
По снежинкам, как по терниям,
И поют: «Мы тоже снимем
Угол с высохшими розами
В помещенье этом зимнем
С облетевшими вопросами…»
«Снова лампа зажжена…»
Снова лампа зажжена,
Ждешь любви и сил прилива,
Как в родные времена –
Под ночной немой оливой,
Где лампада боязливо
Гасла с приближеньем сна.
Это ты? А если нет –
Отчего же так похожи
Мысли грушевая кожа,
Чувства персиковый цвет?
Почему приходит то же
Слово через сотни лет?
Это ты? А если да –
Я люблю тебя, как раньше,
И меня