Когда дивный аромат, расцветающий в ворчливо булькающем котле, дошел до ноздрей Рибы, она почувствовала очередной вяжущий приступ урчания в надутом животе. Бросив лук, обхватив его осемью крупными пальцами, та, выпучив густо синие сапфировые глаза под бордовыми бровями, сделавшись салатовой на ныне снулом относительно округлости лице, боявшись до отнимания языка, как вот-вот начнётся вторая порция несварения. Но сквозь жалобное потрескивания веток от подначивающего их истлевание ветра и общего бича костра на земле, да арии птиц с отдаленным кваканьем, Коуб, расслышав зудешь кишечника, дал самую верную оценку.
– Кто-то проголодался, – он тепло улыбнулся ей и вернулся к вареву. Моз не поняв его лояльности, подавил свои недвусмысленные намеки, и, повернувшись с слабым лязгом кольчуги в сторону виконта своей челкой, выбивающейся испод съехавшего льняного чепчика, покашляв в кулак, учтиво спросил своего сира.
– Виконт Джоаль… как быть с Гайтом, коли тот не воротиться до ночи?
– Бросить паскуду, – вскинувшись, огрызнулся сквозь зубы Калиб, который растерял весь велеречивый настрой своего воодушевлённого рассказа, сощурив широко расставленные серые глаза, поверх нанизанного шлема колпака.
– Если дозволите решения приму я, – упираясь головой в наклоненный ствол облезлого дерева, который куйны выбрали для точения когтей, будто себе под нос мычащее произнес блаженный от задержавшейся в его теле жизни Джоаль.
– Право, и вы помилуете эту сыкливую собаку, которая бросила нас… вас, и удрала, сверкая своей трусостью? – разочаровался Калиб осев краями квадратного дубленого лика и щетинистым подбородком.
– Вестимо – нет! – оживился тот, оправив кауф не отрываясь от испещренной колеями когтей заболони, однако ж умяв тон в патетическое русло. – Но, и вышибать не стану. Тощий, как и я, большую часть жизни провел в стенах замка, его смятение вполне закономерно. Не скажу, чтобы я поступил краше, случайно зарубив глупо налетевшего зверя.
– Но, он жалкий трус и дезертир! – не унимался исходящий желчью Калиб, а Джоаль украдкой заметил, как при резком слове “дезертир” Моз, помрачнев, скрыл натянутое на череп лицо к мареву дыма от костра, возвратившись обратно к стряпне ища в нем спасение.
– Я сам разберусь с ним. Инда требую воздержаться от самосуда!
Бывший сотник, получив прямой осаждающий инициативу указ, притворно примерившись, отвернулся и принялся насуплено всматриваться в чащу. Он скрепя зубами долго въедливо вглядывался, игнорируя писклявый гнус, редких цикад, бульканья навара в омуте котла поверх взбаламученной ряби над ним, клекот хищников, шуршания Рибы, что все так же с прямотой настырно старалась стереть смолу с рукоятки темного лука. Он даже не заметил, как виконт оторвался от плавной заболони и пошел через валежник в сторону от него. А все