Зелинский жил с отцом, потому что мать их бросила, и вид у него был неухоженный, хотя учился он хорошо. На вид он плевал. Ум у него был такой философский и немного ироничный. Учителя его уважали за взрослость.
– О, Фелия, не грусти, – говорил Зелинский. – Всё равно мы все однажды уйдём. Отовсюду, причём.
– Это как?
– А так. Сегодня здесь, а завтра – там.
– Где там?
– Там, где нас нет. Вообще нет.
Как ни странно, но Фелю это успокоило.
О сирене она вскоре позабыла, а Зелинский, как и обещал, называл её до самого выпускного Офелией.
Две даты
Такого ещё не было. Чтобы разъярённая мамаша прибежала в школу защищать своего сынка и угрожать обидчику!
Обидчик, как комарик, трепыхался и попискивал, схваченный за шкирку здоровенной Колькиной мамой. Колька неподвижно стоял, чуть опустив голову, и смотрел на обоих сквозь окуляры своих громадных очков. Он был крупнее обидчика, и это особенно оттолкнуло всех от Кольки. Никто его не жалел, все жалели обидчика, и, когда тот наконец вырвался из лап Колькиной мамы, все обрадованно расступились, чтобы он смог улизнуть. Колькина мама не ожидала такого поворота, и лапы её болтались без дела, пока она не схватила в охапку Кольку и не вскрикнула истошным голосом на весь коридор:
– Не сметь подходить к моему Коленьке! – И истерически прижала пухлого Кольку к себе.
Колька по-прежнему созерцал всю эту картину сквозь очки, терпеливо ожидая, пока его оставят в покое.
Подошла учительница, освободила Кольку и повела в класс. А мамаша потрусила на второй этаж разбираться с директором.
С этого момента Кольку не замечали в течение трёх лет. Он сидел за партой с таким же неприметным Павликом и смотрел исподлобья на происходящее в классе. Когда заканчивались уроки, он мгновенно исчезал. Невзирая на своё плотное сложение, он был достаточно шустрым, даже каким-то стремительным. Он нёсся по коридору широкими шагами с портфелем в руке, словно профессор, опаздывающий на лекции.
Колька со временем стал выглядеть солидно. Солидность резко выделяла его. А когда мы начали изучать историю, он просто всех поразил. Какая бы ни была тема, он проводил такие параллели, что Лидия Филипповна диву давалась. Такой эрудицией, таким историческим мышлением в классе не обладал никто.
В том, что Колька будет историком, сомнений не было. А в том, кем будет, к примеру, Ирка, по кличке Каля, сомнения были. Когда Каля стояла у доски, колеблясь всем своим фигуристым не по возрасту телом, и пыталась вспомнить какую-то историческую дату, все просто потухали. Но стоило лишь ей посмотреть на первую парту, где сидел Колька с готовой записочкой, как жизнь налаживалась. Благодаря Кольке тройка по истории Кале была обеспечена.
Каля была из простой семьи. Её родители были настоящими тружениками и старались в том же духе воспитывать дочерей. У Кали