– Ну и что с того? Что с того, что было когда-то с мужем Глафиры Трифоновны? Это вообще было-то может при царе Горохе, да и было ли вообще! Тут про любого местного спроси – про каждого раскопаешь «страшную историю»! Кто браконьер, кто ещё чего. Да и вообще, даже если всё это правда, про мужа… Как Глафира Трифоновна за него должна отвечать? У тебя вот тоже родители… однако ты себя таким же не считаешь, и не живёшь, как они!
Володина рука взметнулась вверх, Лёлька испуганно прикрылась, коротко вскрикнув и ожидая удара. Но муж сделал шаг назад, опустил руку и с побелевшим от злости лицом смотрел на сжавшуюся в комочек жену.
– Я сказал – и ты мои слова слышала! – стальным голосом сказал Володя, – Если ты готова променять меня на эту старуху – тогда пойдём домой, я помогу тебе собрать вещи и переехать к этой старой ведьме! У неё и живи! А нет – так выбирай, тебе семья дороже, или эта старая ящерица! Чем она тебя так опоила, что ты меня не слушаешь! Я тебе объяснил, чем чревата такая дружба! Ты совсем что ли дура, если не понимаешь!
Володя развернулся и зашагал к дому, оставив испуганную и растерянную Лёльку посреди улицы. Идти домой ей не хотелось, она никак не могла прийти в себя… так и виделась ей занесённая для удара рука мужа. Решив, что ей самой нужно немного остыть и прийти в себя, Лёлька отправилась к краю посёлка. Туда, где под пригорком текла быстрая Суя, перекатываясь в этом месте через каменные глыбы.
Лёлька никак не могла осознать, что это всё произошло на самом деле… раньше о таком, чтобы мужчина мог ударить женщину, она только в книжках читала, и всегда думала, что это всё придумано писателями для красного словца… И уж никак не ожидала, что это вообще когда-то может случиться с ней. Да, не ударил, да, смог сдержаться, но сможет ли в другой раз? Лёлька вспомнила лицо Володиной матери, которое она видела только единожды, но запомнила на всю жизнь. Большой, уже позеленевший синяк украшал тогда скулу женщины в старом застиранном халате… Значит, вот в такой семье вырос её муж, с детства глядя на драки родителей. Наверное, для него это было делом обычным…
Уже порядком стемнело, осенние ранние сумерки рассыпались по Ключевой, к ночи упал на землю заморозок, сковав дорожную грязь, когда Лёлька вернулась домой. Скинув сапожки, она сняла варежки и прислонила ладони к тёплой печи.
Володя вышел из комнаты и чуть сузив глаза, посмотрел на жену:
– Где ты была? Всё-таки ходила к этой старухе?!
– Гуляла! Воздухом дышала! – резко отозвалась Лёлька, – Нет, в этот раз не ходила к Глафире Трифоновне. Ну а ты, заруби себе на носу! Я не твоя мать, понял? Терпеть не стану, и если ещё раз только заподозрю, что ты хочешь меня ударить – пеняй на себя! Говоришь, написать на бабу Глашу нужно, куда следует? Так вот, смотри лучше, как бы на тебя самого не написали,