Обычно у входа стояли турникеты, проход через которые был возможен только по предъявлению читательского билета. Несколько раз Витя забывал пропуск, и его не впускала злобная старая вахтёрша, которая на самом деле его помнила. Турникеты были опущены, суровой надзирательницы не было – люди проходили свободно. Витя это понял не сразу, но как только понял, ему стало не по себе. Разгоняла это чувство несвобода от потока общего движения.
Не нравилось Вите, что ни Веры Дмитриевны, ни турникетов не было. Казалось, без даже этих смешных мер безопасности могло произойти что угодно. Фантазия рисовала множество страшных вариантов «чего угодно».
Постепенно свободной площади пола становилось больше – толпа начала куда-то утекать. Разодетые сбивались в тематические кучки: «русские офицеры» объединялись с «роскошными барышнями», люди с приклеенными увеличенными носами и бровями хохотали с «раввинами» и «папуасами», однородно забились в угол «нацисты», великовозрастные «пионеры» наводили коммуникацию с «сотрудниками НКВД» – то только те живые карикатуры, которые Вите было видно. Ещё ему было видно, что библиотека не выполняла свои функции в честь события.
Играла музыка. Лёгкая, весёлая, быстрая музыка была фоном для бурлящих разговоров и смеха. Витя узнал в ней зацикленную заглавную мелодию «Деревни дураков». К потолку был подвешен огромный дискошар, ненавязчиво рассылающий по залу наслоения синего на желтый, желтого на белый, белого на зелёный, зелёного на красный, красного на синий.
На первый взгляд мероприятие напоминало ему о детских лагерях со всякими «весёлыми станциями» или «весёлыми стартами». «Станции» на внезапном карнавале анекдотов выглядели как маленькие сцены с простыми декорациями. На станциях «дежурили» одетые в такие же, как и «гости», маскарадные костюмы. Их отличали яркие желтые бейджи. В декорациях станции показывали короткие сценки. Многие глазели и аплодировали.
Первую сценку в бедных декорациях Витя увидел под вывеской «тупичок». На возвышении стояли деревянный пустой стол и два стула. «Заведующий станцией» своим образом не соответствовал декорациям: худой лысый мужчина в очках. «Гоблин» стоял в стороне и был по-снобски серьёзен в сравнении с посетителями станции. За столом сидели двое в нацисткой форме. Витя застал весь этюд.
– Вы меня за дурака не держите, Штирлиц. Я знаю, что вы – советский разведчик. Не вижу смысла вас выдавать – война-то проиграна, да, но только не надейтесь, что свои вас примут! Расстреляют или в Сибирь сошлют, со всеми шпионами так.
– Не думаю,