Только в 1437 в Москву прибыл новый митрополит, грек Исидор. Это был ученейший человек, друг философов и сам богослов, большой любитель Платона, Цицерона, Софокла и Гомера.
Василий, который ничего такого не знал и не читал, с самого начала невзлюбил нового главу русской церкви.
– Строит из себя умного! – раздраженно говорил он. – Какие-то непонятности говорит! Заумные слова! Одно слово – интеллигент! Так и хочется дать ему в морду!
Едва приехав в Москву, Исидор засобирался в командировку в Италию на Вселенский собор, где католические и православные священники собирались дискутировать о догматах веры и других богословских вопросах.
– Ты с католиками долго не болтай! Сразу бей им в рыло! – инструктировал его перед поездкой Василий. – Эх, мне бы поехать с ними разобраться! Не могу! Мне еще здесь кое-кому накостылять надо. Но ты учти, если не надоешь по рогам папе Римскому, я тебя уважать перестану!
В Ферраре, а затем во Флоренции лучшие умы Европы месяц за месяцем бились в споре, пробуя все хитрости богословской диалектики. Предметом спора между католиками и православными были три основных вопросов:
– Об исхождении Святого духа. Католики доказывали, что он исходит от Отца и сына, а православные, что только от Отца. Об этом спорили каждый день с утра и до обеда, как бы для разминки, чтобы затем перейти к более принципиальному второму вопросу;
– О загробной жизни. Православные считали, что после смерти человек попадает либо в рай, либо в ад, а третьего не дано. Католики стояли за то, что, кроме этого, есть чистилище, где находится некий «средний класс», т.е. в основном людишки, которые при жизни не совершили никаких серьезных злодейств, но и хорошего тоже особо ничего не сделали. В чистилище этих людей, которые, как говорится «ни рыба, ни мясо» понемногу поджигают, чуть-чуть терзают, умеренно обдувают ветрами, но в целом их положение достаточно комфортное по сравнению с теми, кто томится в аду;
– Третий вопрос был самым принципиальным. Касался он не шуточных вещей – таинств евхаристии, то есть причастия. Суть спора была в том, какой хлеб может быть употреблен в священнодействии: пресный или квасной. Как мы понимаем, чтобы победить в таком споре нужно было быть не только знатоком в богословии, но и искусным кулинаром. Поэтому этот вопрос разбирался ближе к вечеру, чтобы потом сразу идти хорошенько подзакусить.
Был еще четвертый вопрос, о котором почти не говорили в слух, но всегда держали в уме – является ли папа Римский главой христианской церкви или у него есть равный по рангу коллега, Византийский патриарх.
Нечего говорить, что все эти вопросы были настолько серьезными и глобальными, споры жаркими, а соперники непримиримыми, что собор продолжался несколько лет, а мог бы продолжаться по сей день, если не одно обстоятельство.
Дело