Принято считать, что на военном совете в Филях 1 (13) сент. Дохтуров вместе с генералами Беннигсеном, Коновницыным и Ермоловым высказался за новый бой под Москвой. Дохтуров, конечно, видел, что позиция, предложенная Толем, весьма напоминает ту, что была при Фридлянде, когда по вине Леонтия Леонтьевича русская армия потерпела «ОЧЕРЕДНОЙ АУСТЕРЛИЦ», но как патриот он не мог оставить Москву без боя – пусть даже последнего боя!
Ермолов потом так прокомментировал поступок Дмитрия Сергеевича: «Генерал Дохтуров говорил, что хорошо было бы идти навстречу неприятелю, но что в Бородинском сражении мы потеряли многих честных начальников, а возлагая атаку на занимающих их чиновников, мало известных, нельзя было быть вполне уверенным в успехе». Главный зачинщик «бузы» по поводу нового сражения под стенами Москвы, Беннигсен, в записке, составленной им для императора, указывал, что Дохтуров во время обсуждения сделал ему «знак рукою, что волосы у него встают дыбом, слыша, что предложение сдать Москву будет принято».
…Скажем сразу, что Михаил Илларионович Кутузов очень трезво оценивал последствия Бородинского сражения и, соответственно, необходимость сдачи Москвы без боя тоже! О причине своего отхода с поля боя он написал следующее: «Но чрезвычайная потеря, и с нашей стороны сделанная, особливо тем, что переранены самые нужные генералы, (выделено Я. Н. Нерсесов) принудили меня отступить по Московской дороге». Примечательно, что, говоря о своих потерях, он употребляет выражение «чрезвычайной», не указывает ее в количественном выражении на том же приблизительном уровне, как он это проделал о неприятеле – «по сведениям пленных, составляет 40 тыс. чел». В общем, и в целом, Кутузов не стремился разбить Наполеона и отбросить его армию от Москвы. Еще раз скажем, что он дал врагу сражение, поскольку не дать его не мог, сопроводив его смертельным приказом по войскам – «Всем стоять и Умирать!» Что, собственно говоря, и произошло…
Принятое Кутузовым решение оставить Москву, он горячо переживал. «Какой ужас! – писал он своим близким. – Мы уже по сею сторону столицы. Я прилагаю все старания, чтобы убедить идти врагу навстречу. Какой стыд для русских: покинуть Отчизну, без малейшего ружейного выстрела и без боя». Правда, поостыв, Дохтуров признал, что рассчитывать на успех в новой битве с Наполеоном, сохранившим в неприкосновенности свой «НЗ» – Гвардию – русским не приходилось: «… нет возможности провести артиллерию по причине обрывистых берегов и крутой горы» – делился потом Дмитрий Сергеевич в разговоре с генерал-губернатором Москвы Ф. Ф. Ростопчиным по поводу отсутствия приемлемой позиции для сражения под стенами Москвы.
…Между прочим, в своем письме