Страстно любовь воспевает поэт,
Придумав прекрасную Даму.
В реальности что? Мелодрама!
Или трагедия, фарс, но не тема
Писать мемуары. Похожие все мы
Судьбами, есть лишь нюансы.
Одной ли страны, иностранцы,
Важно и прежде, чем жил человек,
На что он потратил себя и свой век.
Другу телу
Я потом себя найду,
Поменяв семью и тело,
Горячо берясь за дело,
К месту этому приду,
Чтоб зарыть свои останки,
Как положено в гробу.
Но себя мне как отметить?
Имя стану вспоминать,
Чтоб на камне написать.
Прошуршит травою ветер,
И чирикнет воробей,
Запишу я звуки эти.
Ну, пока, мой друг сердечный,
Спи спокойно вечным сном,
Я приду к тебе потом,
Век земной же скоротечный,
Скоро снова переход,
Сброшу тело я беспечно.
Встретились
Привет. Здорово! Добрый день…
Не узнаешь?.. Узнал, конечно…
В лице сомненья бродит тень.
А-а, это ты!.. Не видел вечность.
Давно. С тех пор минуло сорок.
Лет сорок, да?.. а мне казалось…
Короткий век, пронесся скоро.
Что мы имели!.. что осталось…
Ну, как живешь? Чего достиг?
Семья, работа, дом, здоровье?
Нормально вроде, уже старик…
Ответ дежурный наготове…
Хотелось многое сказать,
А сам подумал, всё – пустое,
О прошлом надо ль вспоминать,
Умчалось время золотое.
Инструмент слово
Опять прибегну к инструменту,
Каким владею поневоле,
Не совершенно, учат в школе
Владеть любого. Есть моменты,
Когда душа сказать желает,
О чем, не сразу и поймешь,
И монолог такой хорош,
Пока он мыслью оставаясь
В порыве чувств, а речь живая
В письме на слове неказиста,
Как вера в бога атеиста,
Не бьёт поклоны он, кивает.
Но и держать души порыв
Без перевода не годится,
Пусть он ползет, летает птицей,
Коль на свободе, значит, жив.
Три цвета: зелень, злато, синь.
И брызги крови – всюду, всюду!
Себе я клялся: Не забуду!..
Струна порвется с телом… дзинь!
А после сон, не сон – забвенье,
Ослепит свет – не тьма, не ночь.
Хотел душе я всё помочь,
Меняя ум и точку зренья.
О, если б мне, раскинув руки,
Тебя обнять до боли крепко!..
Лицо скрывает зонт и кепка
От меланхолии и скуки.
Напротив зеркало – ах, гадость!
И это я?! Да, да! Не верю…
Но присмотрись, по крайней мере
В моём лице нет злости яда.
Ну,