Кейт выглядела прелестно на своей кобыле, тонкие завитки золотистых волос вились вокруг ее лица, и в тот момент Гарри готов был отдать ей весь мир. А Маунтжой – хороший выбор.
– Ничего не имею против, – искренне ответил он. – Маунтжой славится по всему христианскому миру своей ученостью. Он очень просвещенный человек. Вы знаете, что одним из его учителей был Эразм?
– Вы говорили мне! Он дружит с Томасом Мором и другими гуманистами, они переписываются на древней латыни, к тому же он давно и верно служит короне.
– Кейт, вам ни к чему убеждать меня. – Гарри рассмеялся. – Я с удовольствием одобрю назначение такого человека на этот высокий пост. Если правителя окружают ученые мужи, это усиливает его великолепие. Их присутствие рядом показывает, как сильно я люблю знание, и добавляет блеска к моей славе.
– Ей не нужно дополнительного блеска, – сказала преданная Кейт.
Гарри склонился к ней с седла и поцеловал.
– Мне хотелось бы, чтобы все одобряли новое учение. Некоторые из моих епископов считают Писание, труды святого Фомы Аквинского и Отцов Церкви единственными авторитетами и противятся любой попытке трактовать их иначе. Мне нравится Фома Аквинский, но я также восхищаюсь Эразмом, Мором и их единомышленниками, которые хотят, чтобы люди шире смотрели на мир и имели менее пессимистичные взгляды на природу человека. Никто не сравнится с ними даже в Италии, этой колыбели гуманистической науки. Они станут основателями нового содружества.
– Они хотят покончить с войнами, – искоса поглядев на мужа, сказала Кейт, – и добиваются, чтобы богатые учитывали нужды бедных.
– А вот с этим я не вполне согласен, дорогая. Война необходима для того, чтобы отстоять правое дело, если дипломатия бессильна. Но к бедным всегда нужно проявлять сочувствие, и я не перестану щедро раздавать им милостыню.
Они оказались на поляне и, натянув поводья, остановили лошадей. Тут для них уже стоял накрытый скатертью, сервированный золотой и серебряной посудой стол. Слуги расставляли на нем блюда с холодным мясом, хлебом, сыром и фруктами.
– Банкет только для нас. – Гарри улыбнулся; они сели за стол, а слуги удалились на приличное расстояние. – Вы знаете, даже у Эразма есть критики, а ведь он один из величайших умов нашего времени, блестящий писатель и страстный поборник истины, тем не менее некоторые обвиняют его в самонадеянности за то, что он-де осмелился переписать Евангелия.
– Моя матушка не одобрила бы этого. – Кейт сделала глоток вина. – Но я восхищаюсь им. Мы регулярно обмениваемся письмами. Мне понравилась его «Похвала глупости».
– Мне тоже! А каким исключительным удовольствием будет чтение Писания в точнейшем переводе. Что мне нравится в Эразме, так это его высокое мнение об Англии – и обо мне! Мор говорит, что он назвал меня универсальным гением.
– Что ж, вы это заслужили. – Кейт улыбнулась ему. – Я хотела бы как-нибудь пригласить его на обед, но мы так далеко от Кембриджа.